Сочинения

И ты, в наядах быв известной,

Не завсегда волной шуми;

Но розовой рукой прелестной,

Вздохнув, Меналка обойми.

С Бионом, Геснером, Мароном,

Потомства поздного в уме

Твердясь пастушьим, сельским тоном,

С кузнечиком светись во тьме.

1804

Оленину

Обычьев русских, вида, чувства.

Моей поэзьи изограф,

Чьего и славный бритт искусства

Не снес, красе возревновав;

В чьем рашкуле, мелу, чернилах

Видна так жизнь, как в пантоминах,

Оленин милый! - вспомяни

Твое мне слово - и черкни.

Представь мне воина, идуща

С прямым бесстрашием души

На явну смерть и смерть несуща,

И словом, росса напиши:

Как ржет пред ним Везувий ярый,

Над ним дождь искр, громов удары,

За ним - скрыл мрак его стопы -

Лежат Иракловы столпы!

Тебе, - так россу только можно

Отечества представить дух;

Услуги верной ждать не должно

От иностранных слабых рук.

И впрямь: огромность исполина

Кто облечет, окроме сына

Его, и телом и душой?

Нам тесен всех других покрой.

Когда наука иль природа

Дадут и дух, и ум, и вкус,

Ни чин, ни должность, ни порода

Быть не претят друзьями муз.

И только ль в поле на сраженьи

И за зерцалом дел в вершеньи

Сыновий нужен царству жар? -

Нет! - проклят всяк, сокрывший дар.

Три дщери своего рожденья

Судили небеса послать,

Чтоб свет, красу и утешенье

На з<емлю мрачну проливать;

Схватись красавицы руками,

С улыбкой тихими стопами

Пррходят мир - и се в наш век

Пришли в полнощь, как Петр предрек.

Пусть дух поэта сотворяет,

бливает живописец жизнь,

А чувства музыкант вдыхает

К образованью их отчизн;

И нас коль гении вдыхают,

От сна с зарею возбуждают, -

Не стыдно ль негу обнимать?

Пойдем Сатурна побеждать!

1804

Лебедь

Необычайным я пареньем

От тленна мира отделюсь,

С душой бессмертною и пеньем,

Как лебедь, в воздух поднимусь.

В двояком образе нетленный,

Не задержусь в вратах мытарств;

Над завистью превознесенный,

Оставлю под собой блеск царств.

Да, так! Хоть родом я не славен,

Но, будучи любимец муз,

Другим вельможам я не равен,

И самой смертью предпочтусь.

Не заключит меня гробница,

Средь звезд не превращусь я в прах,

Но, будто некая цевница,

С небес раздамся в голосах.

И се уж кожа, зрю, перната

Вкруг стан обтягивает мой;

Пух на груди, спина крылата,

Лебяжьей лоснюсь белизной.

Лечу, парю - и под собою

Моря, леса, мир вижу весь;

Как холм, он высится главою,

Чтобы услышать богу песнь.

С Курильских островов до Буга,

От Белых до Каспийских вод

Народы, света с полукруга,

Составившие россов род.

Со временем о мне узнают:

Славяне, гунны, скифы, чудь,

И все, что бранью днесь пылают,

Покажут перстом - и рекут:

“Вот тот летит, что, строя лиру,

Языком сердца говорил

И, проповедуя мир миру,

Себя всех счастьем веселил”.

Прочь с пышным, славным погребеньем,

Друзья мои! Хор муз, не пой!

Супруга! облекись терпеньем!

Над мнимым мертвецом не вой.

1804

На гроб N. N.

Сребра и злата не дал в лихву

И с неповинных не брал мзды,

Коварством не вводил в ловитву

И не ковал ничьей беды;

Но верой, правдой вержа злобу,

В долгу оставил трех царей.

Приди вздохнуть, прохожий, к гробу,

Покоищу его костей.

1804

На пастуший балет

На дерну лежа зеленом,

Я в свирель мою играл;

В сердце цельном, не плененном

Я любви еще не знал.

Но, откуда ни возьмися,

Подбежал ко мне дитя:

“Дай свирелку, потрудися,

Поучи”, - сказал шутя.

Отдал я ему свирелку,

Начал он в нее играть;

Поиграв, мне кинул стрелку,

Стал я с стрелкой той плясать;

И со стрелкой таковою

Шестьдесят уж лет пляшу:

Не скучаю красотою

И любовь в душе ношу.

1804

Фалконетов Купидон

Дружеской вчерась мы свалкой

На охоту собрались,

На полу в избе повалкой

Спать на сене улеглись.

В полночь, самой той порою,

Как заснула тишина,

Сребряной на нас рукою

Сыпала свой свет луна, -

Вдруг из окон Лель блестящих

Въехал на луче верхом

И меня, нашед меж спящих,

Тихо в бок толкнул крылом.

“Ну, - сказал он, - на охоту

Если хочешь, так пойдем;

Мне оставь стрелять заботу,

Ты иди за мной с мешком”.

Встал я - и, держась за стенку,

Шел на цыпках, чуть дышал,

За спиной он в туле стрелку,

Палец на устах держал.

Тихой выступкой такою

Мнил он лучше дичь найти;

Мне ж, с плешивой головою,

Как слепцу, велел идти.

Шли - и только наклонялись

На гнездо младых куниц;

Молодежь вкруг засмеялась,

Нас схватили у девиц.

Испугавшися смертельно,

Камнем стал мой Купидон;

Я проснулся, - рад безмерно,

Что то был один лишь сон.

Сна, однако, столь живого

Голова моя полна;

Вижу в марморе такого

Точно Купидона я.

“Не шути, имев грудь целу, -

Улыбаясь, он грозит, -

Вмиг из тула выну стрелу”, -

Слышу, будто говорит.

1804

Цыганская пляска

Возьми, египтянка, гитару,

Ударь по струнам, восклицай;

Исполнясь сладострастна жару,

Твоей всех пляской восхищай.

Жги души, огнь бросай в сердца

От смуглого лица.

Неистово, роскошно чувство,

Нерв трепет, мление любви,

Волшебное зараз искусство

Вакханок древних оживи.

Жги души, огнь бросай в сердца

От смуглого лица.

Как ночь - с ланит сверкай зарями,

Как вихорь - прах плащом сметай,

Как птица - подлетай крылами

И в длани с визгом ударяй.

Жги души, огнь бросай в сердца

От смуглого лица.

Под лесом нощию сосновым,

При блеске бледныя луны,

Топоча по доскам гробовым,

Буди сон мертвой тишины.

Жги души, огнь бросай в сердца

От смуглого лица.

Да вопль твой эвоа! ужасный,

Вдали мешаясь с воем псоз,