Сочинения

Но как морем жизни шумным

Утопаю средь валов,

Чем-то дух мой всё бодрится:

Должно, должно мне родиться

К лучшему чему ни есть.

Ах! коль чувство что внушает,

Ум дает и сердце весть, -

Истины то знак для нас;

Дух никак не облыгает.

Глас Надежды - божий глас.

Глас Надежды - сердца сладость,

Восхищение ума,

О добре грядущем радость.

Хоть невидима сама,

Но везде со мною ходит,

Время весело проводит

И в забавах и в бедах.

На нее зря, улыбаться

Буду в смертных я часах, -

И как хлад польет в крови,

Буду риз ее держаться

До объятия любви.

Так надежды пресекает

Лишь одна любовь полет,

Как во солнце утопает

Лучезарном искры свет.

С богом как соединимся,

В свете вечном погрузимся

Пламенем любви своей,

Смертная спадет одежда,

Мы в блистании лучей

Жизнью будем жить духов. -

Верь, жива твоя Надежда,

Ты ее увидишь, Львов.

1870

Явление

Лежал я на травном ковре зеленом,

На берегу шумящего ручья,

Под тенносвесистым, лаплистным кленом;

От зноя не пеклася грудь моя,

И мня о сих, о тех делах отчизны,

Я в сладостном унынии дремал,

Припомня все, что претерпел в сей жизни,

Хотя и прав бывал.

И се с страны из рощи вылетает

Жена мне юна солнечной красы!

Как снег тончица бела обвевает

Ее орехокурчаты власы;

С очей ее блестяща отливалась

Эфира чистого лазурна даль,

Среди ланит лилейных расширялась

Заря, сквозясь в кристаль.

Вкруг уст ее видна была червленых

Усмешка, ласка искренней любви,

Блистали капли рос с ресниц чуть смежных;

В очах щедрота, тихий нрав в крови

Показывали мне ее в печали. -

Я зрел, иль мнил так быть в мечтаньи ей.

Но кто блаженнее, кого видали,

Как я мечтой был сей?

Восстал - и к ней объятья простираю;

Она же от меня уходит прочь!

Я бледность на лице ее встречаю,

Она померкла так, как лунна ночь,

Но с чувством на меня взглянув усердно,

Взор важный и глубокомудрый свой

С десницею взведя на небо звездно, -

Исчезла предо мной!

“Гряди в свой путь, - я рек, - небес явленье:

Гряди, - довольно я познал тебя,

И ясно все твое мне мановенье,

Я понял, как вперед вести себя:

Не стоит хвал, любви, но паче слезно

Само-блестяще на земли житье;

Но там, но там с тобой цветет любезно

Отечество мое”.

1810

Римскому народу

Куда, куда еще мечи, едва вложенны

В ножны, вы обнажа стремитесь вновь ярясь?

Поля ль от вас, моря ль не много обагренны,

И мало ль ваша кровь лилась?

Нет, нет! - не Рим ему враждебный и надменный

Низверг и превратил в персть пламем Карфаген;

Ни вольный бриттов род, цепями отягченный,

Сквозь врат торжеств веденный в плен.

Так, так, - не от парфян; но собственной враждою

Своей, крамолою падет ваш славный град.

Ни волк, ни лев, как вы, с столь яростию злою

Своих собратьев не губят.

Что ж за слепая месть, и что за вышня сила,

Иль грех какой стремит вас? - Дайте мне ответ.

Но вы молчите! Что? - ваш бледность зрак

покрыла!

Иль молний ужаснул вас свет?

Се строгий Рима рок, се злоба вееровидна

Как заглушает ваш братоубийством глас!

С тех пор, как Ремова кровь пролита невинна,

Лежит проклятие на вас.

1811

Аристиппова баня

Что вы, аркадские утехи,

Темпейский дол, гесперский сад,

Цитерски резвости и смехи

И скрытых тысящи прохлад

Средь рощ и средь пещер тенистых,

Между цветов и токов чистых, -

Пред тем, где Аристипп живет?

Что вы? - Дом полн его довольством,

Свободой, тишиной, спокойством,

И всех блаженств он чашу пьет!

Жизнь мудрого - жизнь наслажденья

Всем тем, природа что дает.

Не спать в свой век и с попеченья

Не чахнуть, коль богатства нет;

Знать малым пробавляться скромно,

Жить с беззаконными законно;

Чтнть доблесть, не любить порок,

Со всеми и всегда ужиться,

Но только с добрыми дружиться, -

Вот в чем был Аристиппов толк!

Взгляните ж на него. - Он в бане!

Се роскоши и вкуса храм!

Цвет роз рассыпан на диване;

Как тонка мгла иль фимиам,

Завеса вкруг его сквозится;

Взор всюду из нее стремится,

В нее ж чуть дует ветерок;

Льет чрез камин, сквозь свод, в купальню,

В книгохранилище и спальню

Огнистый с шумом ручеек.

Он нежится, - и Апеллеса

Картины вкруг его стоят:

Сверкают битвы Геркулеса;

Сократ с улыбкою пьет яд;

Звучат пиры Анакреона;

Видна и ссылка Аполлона,

Стада пасет как по земле,

Как с музами свирелку ладит,

В румянец роз пастушек рядит:

Цветет спокойство на челе.

Иль мирт под тенью, под луною,

Он зрит, на чистом ручейке

Наяды плещутся водою,

Шумят, - их хохот вдалеке

Погодкою повсюду мчится,

От тел златых кристалл златится

И прелесть светится сквозь мрак.

Всё старцу из окна то видно;

Но нимф невинности не стыдно.

Что скрытый с них не сходит зрак.

А здесь, в соседственном покое,

В очках друзей его собор

Над книгой, видной на налое,

Сидит, склоня дум полный взор,

Стихов его занявшись чтеньем;

Младая дщерь на цитре пеньем

Между фиялов вторит их.

Глас мудрости живей несется,

Как дев он с розовых уст льется,

Подобно мед с сотов златых.

“О смертные! - поет Арета, -

Коль странники страны вы сей,

Вкушать спешите благи света:

Теченье кратко ваших дней.

Блаженство нам дарует время;

Бывает и порфира бремя,

И не прекрасна красота.

Едино счастье в том неложно,

Коль услаждать дух с чувством можно,

А все другое - суета.

Не в том беда, чтоб чем прельщаться,

Беда пороку сдаться в плен.

Не должен мудрым называться,

Кто духа твердости лишен.

Но если тело услаждаем

И душу благостьми питаем,