Сочинения. 1912–1935: В 2 томах. Том 1

Мой меч острей любовных мук,
Мой конь быстрей мечты.
И шлёт стрелу певучий лук
В далёкие щиты.

Зачем мне слушать писк певиц,
Смотреть на прелесть нежных лиц?
Мне вой бойцов и топ коней
Всего приятней и милей.

Мне конь – дворец. Мне отдых – бой.
Мне шлем – что кубок золотой.
Заменят стрелы и колчан
Мне связку лилий и тюльпан.

Тифлис осень 1919

«Звенела музыка на празднике…»

Звенела музыка на празднике,
Вино бездоннилось в рогах.
Блаженствовали безобразники
И улыбался лес в горах.

Густая кровь лилась из бочек.
Опустошались бурдюки.
Багдадский веялся платочек
И в пляс пускались старики.

С баранов стянутые шкуры
Висели праздно на ветвях,
И пёс не лаял из конуры,
Вдыхая нежный Карданах.

В долину с гор спустились духи,
Смешались с незримыми парами вина.
Пои́кивали пьяные старухи
От канци, выпитых до дна.
У Накашидзе, Мат.

осень 1919

«Солнце жжёт с неба…»

Солнце жжёт с неба.
Все хотят хлеба.
Все на хлебе сошлись.
Это город Тифлис.

У них же

Тогда же

«Чёрный табак насыпан в трубку…»

Чёрный табак насыпан в трубку.
Невольные слёзы текут из глаз.
Полупьяный матрос уже вытащил шлюпку
И собирается тащить баркас.

А там мы сядем и будем в море
Качаться на его волнах.
На баркасе будет монах Гонорий,
А на шлюпке другой монах.

Расстриги-монахи, убийцы да воры,
Вот и вся моя честная братья.
Наша родина – море. Море и горы.
Но теперь не хочу уезжать я.

Ibidem

Тогда же

«У подножья гор Проклятья…»

У подножья гор Проклятья
До седьмого дня весны
Собираются на пляску
Ярко-красные слоны.

Ночь не спят они в молитве,
Изнуряются постом
И, упав, целуют землю
Ярко-красным страшным ртом.

Ibidem

Тогда же

«Когда пробил условный час…»

Когда пробил условный час
И грянул гром с небес,
Священник молвил в 1-й раз:
«Христос Воскрес!»

Сова летела над Курой,
Сова летела в лес
Под жалобный молящий вой
«Х<ристос> В<оскрес!>»

И ящер полз и червь точил,
В гнездо совёнок лез.
12 строчек настрочил.
«Х<ристос> В<оскрес!>»

1919

«Господи, помилуй мои усталые ноги…»

Господи, помилуй мои усталые ноги.
Господи, пожалей меня.
Я – ничтожный, грешненький, сбился с дороги
И греюсь у твоего огня.

Я знаю, что я совсем заблудился,
Но я не хочу назад.
Я об одном молюсь и молился,
Закрой предо мною ад.

Чтобы я туда не свалился: я пьяный,
Я пьяненький, господи, я пьян.
Ты видишь мои гнойные раны?
На душе ещё больше ран.

<Тифлис 1919>

«Безухие, безносые, болящие чесоткою…»