Сочинения

Мессер Риниери был человек большого ума, крутого, изменчивого нрава и мелкой души; память у него была огромная, и благодаря ей он удерживал в уме все, что касалось его дел, хотя ничего не записывал. Нравственности он был низкой, предавался разврату, был всенародно обличен, и это величайшим образом вредило ему не только в молодости, но и в старости, до самой его смерти. По части чревоугодия он следовал обычаю других духовных лиц, которые слоняются без дела во Флоренции и думают, что одно из самых важных их занятий – это мысль о еде. Он был щедр, великолепно одевался, держал открытый дом, часто приглашал к себе гостей и роскошно их угощал; однако в расходах на добрые дела был скуп, как и во всем, что могло быть полезно и выгодно для его родных, с которыми всегда был мелочен и никогда ничем не помог им ни при жизни, ни после смерти. Так же скуп он был со своими, слугами, которым в последние годы ничего не давал и жалования не платил, разве только в самых редких случаях. Характера он был гневного, так что становился почти невыносим.

Жизнь его была счастливая, так как, будучи незаконнорожденным и не имея ни образования, ни добродетели, он получил столько бенефиций и должностей, что еще до своего епископства имел: больше тысячи дукатов дохода; все это досталось ему не собственным трудом и умением, а единственно стараниями и влиянием отца его, мессера Луиджи, и дяди его, Якопо, без которых у него не было бы ни гроша; одно только епископство он добыл себе сам, купив его посредством симонии, и сильно повредил себе этим не только духовно, но и в миру; утешения он не получил, так как прожил в епископском сане немного больше года, большей частью больной и угрюмый, и ни разу не ездил в свою епархию.

Наружности он был прекрасной: высок ростом, белолиц, с благородными чертами лица; крепок и здоров он был необычайно. Умирая, причастился святых тайн, – не знаю, в каком состоянии души он это делал, но смерти он сильно боялся, и страдания его были велики. Умер он пятидесяти четырех лет, а жизнь его была такая, что я упомянул о нем не ради его качеств, а скорее ради памяти о его сане, так как до него в семье никогда не было ни епископа, ни даже, кажется, простого священника.

Пьеро, единственный сын Якопо Гвиччардини, родился 9 июня 1454 года и приблизительно восемнадцати лет женился, взяв хорошее приданое, на Симоне, дочери мессера Бонджанни Джанфильяцци, в то время влиятельного гражданина. Еще юношей он всегда сидел за книгами и воспитывался в любви к наукам и в нравах добрых и строгих; он в двадцать лет выступал на турнирах, но делал это не по собственному желанию, так как не упражнялся, а чтобы доставить удовольствие Лоренцо и Джулиано Медичи, которые сильно настаивали на его участии; занятий он ради этого не бросил; продолжая вести такую жизнь до зрелого возраста, он много успел в словесных науках, в греческом языке и приобрел некоторые сведения в философии. Когда умер отец его, Якопо, Пьеро было тридцать шесть лет, он остался единственным мужским потомком, был одарен великолепными способностями, и все знали его хорошо, так как с самого отрочества всегда считали его умным и добрым. Еще юношей он был викарием Вико Пизано, а впоследствии Муджелло; других мест не занимал, был только морским консулом, а от иных предложений отказался, – между прочим, от должности подеста в Пизе.

В 1490 году, когда предстояло назначение в Неаполь посла, который должен был, как это полагалось, состоять при короле Феррандо, Лоренцо Медичи решил, что туда должен ехать Пьеро; однако в начале 1490 года умер отец его, Якопо, и Пьеро был отвлечен своими частными делами. В это время во Флоренции действовала коллегия из семнадцати граждан, первых людей в городе, членом которой был Якопо, и Пьеро был теперь избран на его место; это дало ему большую силу, так как всем стало ясно, что раз Лоренцо Медичи, тогдашний глава правительства, создал ему такое положение, значит он намерен приобщить его к государственным делам.

В 1491 году тяжко заболел папа Иннокентий; сын Лоренцо, мессер Джованни Медичи, был сделан папой кардиналом, но так как ему еще не было восемнадцати лет, объявление об этом было отложено, и он не имел права еще некоторое время носит кардинальскую шапку, однако при условии, что если папа в течение этого времени скончается, то назначение будет обнародовано ipso jure; Лоренцо, желавший провести дело гладко и дать возможность своему сыну по смерти папы участвовать в конклаве, дабы усилить этим его значение, решил отправить от имени города двух послов, которые, находясь на месте, могли бы способствовать делу, насколько это окажется необходимым. Избраны были мессер Гвидантонио Веспуччи и Пьеро, которым приказано было выезжать сейчас же, и они собрались немедленно; однако вслед за этим пришли известия, что папа, смерть которого ожидалась с часу на час, начинает поправляться, и таким образом ехать не пришлось.