Сочинения

Вот чистая правда: Безумие, играя с Амуром, опередила его, чтобы войти первой и поскорей доставить вам удовольствие. Амур пришел в ярость. Они обменялись колкостями. Амур попытался ранить ее бывшим при нем оружием. Она защищалась своим, которое ей служит не для того, чтобы ранить кого-нибудь, а просто потому, что она его носит с собой. Ибо, как вам известно, подобно тому как Амур стреляет в сердце, Безумие вцепляется в глаза и бросается в голову, у нее нет другого оружия, кроме пальцев. Амур пожелал проявить свою власть над ее сердцем, а она показала свое могущество, лишив его глаз. Он пожаловался ей только на то, что его лицо обезображено. Сжалившись над ним, она наложила ему повязку, чтобы скрыть две зияющие дыры, уродовавшие его лицо. Утверждают, что она нанесла ему двойное оскорбление: во-первых, вырвав ему глаза, а во-вторых, наложив ему эту повязку. Преступление, содеянное против одной особы, столь любимой другой особой[76], с которой многие имели дело[77], сильно преувеличено. Нужно ответить на обвинение в двух оскорблениях. Что касается первого, то я скажу так: человеческие законы и разум разрешают защищаться каждому, кто подвергнется нападению, причем все, что каждый предпримет в свою защиту, должно считаться достойным и справедливым. Амур был зачинщиком. Ибо хотя Безумие и начала первой говорить с Амуром, но то было сделано ею не ради ссоры, а для того, чтобы пошутить и поиграть с ним. Безумию пришлось защищаться. Чья же тут вина? Если она поступила с ним худо, то я не вижу в этом ничего, за что с нее можно спросить. А если вы не хотите верить, что Амур был зачинщиком, спросите его. Вы увидите, что он признает правду. Что касается Амура, то в том, что именно он начал ссору, нет ничего невероятного. Ведь не с сегодняшнего дня он, когда только ему вздумается, становится столь несносным. Разве не он напал на Марса, когда тот наблюдал, как Вулкан кует оружие[78], и ни с того ни с сего ранил его? А ведь Марс не из тех, кто склонен без конца выслушивать похвальбу. Безумие вечно посмеивается, но при этом не думает ни о чем заранее и забегает вперед не для того, чтобы оказаться первой, а просто потому, что более проворна и тороплива. Я не знаю, при чем тут ссылка на поощряемую привычку Купидона стрелять из лука в кого попало? Разве он имеет больше права стрелять в Безумие, чем она — к нему обратиться? Ему еще не причинили никакого зла, а он тем не менее его совершил с полным сознанием своей правоты. Что плохого сделала она, укротив Амура так, что он больше не сможет вредить никому, разве лишь случайно?

Что самое главное в этом деле? Была ли в нем какая-нибудь засада, ношение оружия, недозволенные сборища или что-либо другое, что могло бы привести к беспорядкам в Республике? С одной стороны, Безумие, а с другой — мальчишка, которому не следовало бы уделять столько внимания. Я не понимаю, что ты здесь имеешь в виду, Аполлон. Если Амур так стар, как ты утверждаешь, пора ему научиться держать себя поскромней, а если юн, то и богиня Безумие тоже молода[79], ибо она дочь юности. А потому кто ранен, тот пусть таким и остается. А впредь пусть никто не нападает на Безумие. Ибо у нее есть чем отплатить за обиду, когда это ей понадобится, не так уж она незначительна, чтобы терпеть дерзкие выходки Купидона.

Что же касается второго оскорбления, которое она ему нанесла, наложив ему повязку, то это — чистейшая клевета. Ибо, перевязывая ему лоб, она вовсе не собиралась усилить его страдания или лишить его возможности исцелиться. И нужно ли лучшее свидетельство, чем самого Купидона? Он счел перевязку полезной, ибо знал, что был зачинщиком и что оскорбление исходило от него; он согласился принять эту милость. Но он не знал, что эта повязка обладает такой силой. А когда узнал, разве теперь это может ему повредить? Повязка с него никогда не будет снята, следовательно, незачем возвращать ему глаза. А если глаза не будут ему возвращены, то чем помешает повязка?

"Каким неблагодарным ты выказываешь себя, сын Венеры, когда клевещешь на мое доброе желание помочь тебе и истолковываешь дурно то, что я сделала для твоего блага"[80].

Дабы усугубить случившееся, говорят, что это произошло в месте, охраняемом правом убежища. Но ведь именно в этом месте Амур и совершил свое нападение. Алтари и храмы существуют не для того, чтобы злым там было дозволено убивать добрых, а, напротив, дабы спасать обездоленных от ярости народа или гнева какого-либо владыки. Но разве тот, кто посягает на право убежища, не должен сам потерять блага, предоставляемые этим правом? Если бы Амуру дозволили, как он намеревался, ранить эту даму, то, думается мне, он не захотел бы, чтобы это ему вменили бы в вину. Подобным образом и следует, что он должен и сам находить хорошее в благе другого.