Сочинения Козьмы Пруткова

Были бы сводни и бордели.

75

Для нас овцеводство и скотоводство —

Это, господа, наше производство [1].

[1] Опять все это украдено. Все из моей речи, которую я говорил в день водосвятия.

76

Наш полковник, хотя не пьяница,

Но зато фабрится и румянится [1].

[1]  Ах, он прохвост! Если я когда и употреблял румяны, то, конечно, не для   лица,   а   ему   почему   знать.

77

Ах, господа! Быть беде!

Г. полковник сидит на биде[1].

[1]  Неправда. Никогда в жизни не сиживал.

78

Гг. офицеры! Шилды-шивалды!

Пустимтесь вприсядку, поднявши фалды[1].

[1]  Видно похвальное сближение с нижними чинами. Не забыть отнести к прогрессу.

79

Что бы нам, господа, взять по хлысту,

 Постегать прохожих на мосту?[1]

[1] Шалость, могущая навлечь неприятности. Справиться, было ли исполнено.

80

Тому удивляется вся Европа,

Какая у полковника обширная шляпа [1].

[1] Чему удивляться? Обыкновенная, с черным султаном. Я от формы не

отступаю. Насчет неправильной рифмы, отдать аудитору, чтобы приискал

другую.

81

Будемте, господа, стоять по чину,

 Пока адъютант выводит «Лучину» [1].

[1] Это когда мы ездили в Житомир на пикник.

82

Все у меня одеты по форме.

 Зачем мне заботиться о корме?[1]

[1] Если встретимся на том свете, посажу в нужник под арест на две

недели.

83

Господа, откроемте подписку,

Поднесем полковнику глиняную миску[1]

[1]  Отчего же глиняную? Неуместная шутка.

84

Если продуемся, в карты играя,

 Поедем на Волынь для обрусения края.

85

Или выпросим комиссию на Подоле

 И останемся там как можно доле [1].

 [1]  Я и сам не прочь, но, говорят,   все места розданы.  Следовало бы распространить   и   на   остальные   губернии.

86

Начнем с того обрусение,

Что каждый себе выберет имение.

87

Действуя твердо и предвзято,

Можно добраться и до майората.

88

Хоть мы русское имя осрамим,

 Зато послужим себе самим.

89

Те, кто помещиков польских душили,

Делали пробу in anima vili.

90

Когда совсем уж ограбим их,

 Тогда доберемся и до своих.

91

Держаться партии народной

И современно и доходно.

92

Люблю за то меньшую братию,

Что ею колю аристократию.

93

Хорошо ловить рыбу, где ток воды мутен.

Да здравствует Черкасский и Милютин![1]

[1] Совершенно сбился с толку. Тут нет ничего военного. Боле относится к гражданской   деятельности.

94

Сегодня не поеду на развод,

У меня немного болит живот.

95

Даже с трудом на ногах стою —

Принести мне бобровую струю.

96

Шум в ушах, и на языке кисло,

 Нижняя губа совсем отвисла.

97

Уж не разбит ли я параличом?

 Послать за полковым врачом.

98

Спереди плохо, сзади еще хуже,

Точно сижу я в холодной луже.

99

Не надо боле ни лекарств, ни корму,

Оденьте меня в парадную форму.

100

Ширин, вырин, штык молодец —

 Не могу боле — приходит конец...[1]

[1] Нечего сказать, умер как солдат. Приказать слабосильной команде, чтоб похоронила его с почестями. Отменяю прежнее приказание и позволяю Герасиму поминать. Соорудить над его могилой небольшой памятник, в виде кивера, с надписью: «Был исправен». Издержки разложить на покупку муки, а также наверстать уменьшением привара к солдатским пайкам. Остаток от расходов в кассу не класть, передать мне лично.

Церемониал погребения тела в бозе усопшего поручика и кавалера Фаддея Козьмича П…

Составлен аудитором вместе с полковым адъютантом 22-го февраля 1821 года в Житомирской губернии, близ города Радзивиллова.

Утверждаю.     Полковник[1]

1

Впереди идут два горниста,

Играют отчетисто и чисто.

2

Идет прапорщик Густав Бауэр,

 На шляпе и фалдах несет трауер.

3

По обычаю, искони заведенному,

 Идет майор, пеший по-конному.

4

Идет каптенармус во главе капральства,

Пожирает глазами начальство.

5

Два фурлейта ведут кобылу.

 Она ступает тяжело и уныло.

6

Это та самая кляча,

На которой ездил виновник плача.

7

Идет с печальным видом казначей,

 Проливает слезный ручей.

8

Идут хлебопеки и квартирьеры,

Хвалят покойника манеры.

9

Идет аудитор, надрывается,

 С похвалою о нем отзывается.

10

Едет в коляске полковой врач,

 Печальным лицом умножает плач.

11

На козлах сидит фершал из Севастополя,

Поет плачевно: «Не одна во-поле...»

12

Идет с кастрюлею квартирмейстер,

Несет для кутьи крахмальный клейстер.

13

Идет майорская Василиса,

Несет тарелку, полную риса.

14

Идет с блюдечком отец Герасим,

Несет изюму гривен на семь

15

Идет первой роты фельдфебель,

Несет необходимую мебель.

16

Три бабы, с флером вокруг повойника,

Несут любимые блюда покойника:

17

Ножки, печенку и пупок под соусом,

Все три они вопят жалобным голосом.

18

Идут Буренин и Суворин,

Их плач о покойнике непритворен.

19

Идет повеся голову Корш,

Рыдает и фыркает, как морж.

20

Идут гуси, индейки и утки,

Здесь помещенные боле для шутки.

21

Идет мокрая от слез курица,

 Не то смеется, не то хмурится.

22

Едет сама траурная колесница,

На балдахине поет райская птица.

23

Идет слабосильная команда с шанцевым

струментом,

За ней телега с кирпичом и цементом.

24

Между двух прохвостов идет уездный зодчий,

Рыдает изо всей мочи.

25