Лохматые тучиКлубились над нами,Березы кружилисьИ падали, и,Сбежав с косогора,Текли табунами,И шли, словно волны,Курганы в степи.Там к рекам спешилаОвечья РоссияИ к мутной водеПрипадала губой,А тучи несметныеИ дождевыеСбирались,ДымилисьИ шли на убой.Нам было известно —На этой равнине,За тысячи верстОт равнинной луны,Лепечут котлыИ бушуют полыни,И возле болотцаСтоят в котловинеНа гнутых ногахНад огнем таганы.Оттуда неслись к намГлухие припевыДалекой и с детстваРодной высоты,И на стоянкахСкуластые девыДля нас приносилиОттуда цветы.У этих цветовБыл неслыханный запах,Они на губахОставляли следы,Цветы эти, верно,Стояли на лапахУ черной,Наполненной страхом воды.А поезд в смятеньиВсё рвал без оглядокЗастегнутый наглухоВорот степей,И ветер у оконКрутился и прядал,Как будто бы ктоВыпускал голубей.У спутниц бессонница,Спутанный волос,Им шеи закат золотит,И давноВ их пестрых глазахПолстраны раскололось, —Зачем они смотрят,Тоскуя, в окно?Но вот по соседству,Стуча каблуками,С глазами ослепшими,Весел и пьян,Гармонь обнимаетКривыми рукамиДалекойЯпонской войны ветеран:«Не радуйся, парень,Мы сами с усами,Настрой гармонистаНа праздничный лад…»…Мы ехали долгоПолями-лесами,Встречая киргизИ раскосых бурят…А поезд всё рветЧерез зарево дыма,Обросший простором и ветром,В дыму,И мир полосатыйПроносится мимо —Остаться не страшноЕму одному.Затеряны избы,Постели и печи.Там бабыУгрюмо теребят кудель,Пускает до облакГусей СемиречьеИ ходит под бубныВ пыли карусель.Огни загораютсяРеже и реже,Черны поселенья,Березы белы,Стоит мирозданье,Стоят побережья,И жвачку в загонахРоняют волы.И только на лавкеВояка бывалый,Летя вместе с поездомВ темень, поет:«…Родимая мать,Ты меня целовалаИ крест мне дала,Отправляя в поход…»Кого же ты, ночь,И за что обессудишь?Кого же прославишьИ пестуешь ты?А там, где заря зачинается,ЛюдиКоряги ворочают,Строят мосты.Тревожно гудятПровода об отваге,Протяжные звукиМы слышим во мгле.Развеяны по ветруКрасные флаги,Весна утвердиласьНа талой земле.1933
СИНИЦЫН И Кo
Первая поэма трилогии «Большой город»
1
Страна лежала,В ст
епи и лесаЗакутанная глухо,Логовом горИ студеных озер,И слушала,Как разрастаетсяВозле самого ее ухаРек монгольский, кочевничийРазговор.Ей еще мерещилисьСиние, в рябинах, дали,Она еще вынюхивалаЗолоченое слово «Русь»…Из-под бровей ее каменныхВылеталиСтаями утица и серый гусь.И волков вольная казачья стаяПробиралась гуськомПо ее хребту,И, тяжелыми лопаткамиПод шкурой играя,Опасливый медведьУрчал в темноту.