Сочинения русского периода. Проза. Литературная критика. Том 3

Не трубы прогремят, не тру-
                                 бы озарят тревогою
                                              тот день.
На восковые скованные губы
Возляжет траурная тень.

Тот пепел, нацелованный же-

               стоко и ласкою и му-
                                       ками земли,
Расскажет вам, что я избыл все сроки
И все повинности свои.

4

Стихи С.Барта проводят через все этапы медленного угасания, покорного муке и смерти.

В доме умирающего жуткая настороженная тишина - «в шаги и шорохи вникал угрюмый ветхий дом». Приближение неизвестного чувствуется в каждом шаге, каждом движении. Кажется, проходящий по пустым залам входит в них «не один». И этот «кто-то второй» нашептывает пока еще невнятную тайну. И вдруг... смятение. Все бросаются к окну, куда вылетела жизнь и умчалась, вскочив на коня...

Чей это конь отпрянул вскачь?..
Так дайте ж свет скорей!
И бег в свечах, и стук дверей,
И плач... и плач... и плач...

Так С.Барт изображает миг смерти.

Но вот всем стало ясно, что свершилось непоправимое. Волнение улеглось, плач перешел в тихие слезы, а мертвец возлег на стол при свете свеч... Тут в поэте происходит раздвоение: мысленно созерцая свой труп, его вечная духовная частица приближается к своему прежнему обиталищу, чтобы дать ему последнее целование:

Чей это гроб туманят свечи
Слезами тусклого огня?
Чьи это призрачные речи
Встречают призрачно меня?

И эта песнь... Взмахнув крылами,

Умчался в небо душный свод.
И веет древности веками
Надгробной мудрости полет.

Своя ли боль, иль боль чужая?

Целую бледное чело.
О гроб великий! даль ночная!
Предельной тишины русло!

И вот уже похоронное шествие увлекает останки «сгоревшего дотла» к тишине исщербленного надгробия. Мудрой тишине кладбища посвящены лучшие стихи С.Барта. Вот одно из них:

Весеннее небо. Весенний погост.
Напев похоронный так прост,
Как будто успенье приходит весной,
Как будто цветенье - покой.

Влекут и уводят аллеи крестов.

И мнится - под пенье псалмов
Весна сочеталась со смертью моей
Под сенью поникших ветвей.

И солнце склонилось. И день изнемог.

И тихо за синий порог,
Покорно ступая, несут - пронесли
Последнее утро земли.

5

Казалось бы, надгробная тишина, веющая холодом, тлен, окаменение смерти должны приводить в содрогание всё подвижное, теплое, живое. Должны внушать отвращение. Но С.Барт представляет себе смерть в виде девушки с золотою косой и голубыми глазами.

Может быть, какое-нибудь впечатление «печального» детства заронило в его душу этот образ. Одно отрывочное четверостишие С.Барта намекает на это:

Над садом старинным я помню звезду,
Печального детства светило,
И девушку помню; и - в сонном пруду
Ее голубую могилу...

С тех пор, пройдя через разочарования и страдания в жизни, память о «голубой могиле» девушки превратилась для опустошенного сердца в страну,

Где боль цветет во имя Бога,
Где смерть веселая дана.

Как свидания, ждет поэт прихода своей голубоглазой девушки - смерти:

У смерти моей голубые глаза
И странные нежные речи.
У смерти моей золотая коса
И детские робкие плечи.
Темнеет. На травы ложится роса.
Стихаю для трепетной встречи.

Уже различая ее приближающиеся черты, он восклицает:

Это ты, как виденье легка.
Это ты - сквозь века, сквозь скитанья...

Наконец она появляется для первого и одновременно вечного объятия:

И я простер невольно руки,
И тихая явилась ты.
И где-то в зеркалах, в пролетах
От глубины до глубины
В безумном, в непомерном взлете
С тобой мы были сплетены.

6

Не напрасно дана «веселая смерть» поэту. «Вспомни, вспомни, - говорит он: - смерть не всё сжигает...»

Тишина земного торжества смерти - намек на иную тишину - тишину тайны «вечности существования». Всё временное преходяще - и мысли и лица, но