Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2

 Не менее интересна и анархическая система государства Ляо-тсе – без насилия, без законодательства, даже без видимой власти, с управителями, управляющими единственно духовною невидимою силою любви. Но это же утопия, тогда как теория Конфуция вполне реальна и, я бы сказал, даже очень современна для состояния умов нашего века...

 Если бы я имел время и располагал хорошей библиотекой, – я взял бы на себя смелость предпринять попытку такого труда систематизации и критики теории ненасильнического государства, когда-либо зарождавшиеся в челов<еческом> сознании.

 К сожалению, я не имею ни того, ни другого. Самое тяжелое для меня отсутствие нужных для работы книг.

 Читая «Круг Чтения» Л. Толстого, мне захотелось более полно и систематически собрать материал для «всемирной религии», произвести своего рода синтез морали всех главнейших религиозных систем. «Круг Чтения>», мне кажется, не удовлетворяет возложенных на него надежд. Материал в ней подобран случайно, вернее, отрывочно и не полно. Кроме того, источники у Толстого нигде точно не указаны: – такие ссылки, как «из индийской мудрости» или «Магомет» и пр., ничего не говорят^[213]. Часто не знаешь, где кончается первоисточник, цитата и начинается Толстой. Лев Николаевич располагал всем своим огромным материалом по свойственной ему гениальной широте, как своими собственными мыслями.

 Поставив своею целью полный и точный синтез религиозных систем, я принялся за изучение, выписки и систематизацию главных священных книг – их первоисточников. К сожалению, я остановлен в работе, так как материала в моем городке недостает, а на покупку книг я не имею в настоящее время достаточных средств.

 Я хочу обратиться к Вам с просьбой помочь мне в этом затруднении. Может быть, через Вас я могу достать некоторые книги с тем, чтобы, использовав их, вернуть обратно. Кроме русского языка я обладаю польским, читаю по-французски и английски, немецким же могу пользоваться при помощи моих друзей. Из книг, которые мне важно пока иметь, укажу на Коран, Талмуд и Дхаммападу.

 Со своей стороны я рад услужить Вам, чем только сумею.

 Жду Вашего, приносящего мне всегда радость и духовную бодрость, письма.

  Искренно Вас любящий и уважающий

Лев Гомолицкий.

На листе позднейшая помета Булгакова (перечеркнуто):

                        В Библиографии:

1) Справка о Гомолицком.

2) Воспоминания Поссе.

3) Адреса Гессена, Мякотина и Бицилли.

18. Гомолицкий – Булгакову

                                                                            14.I.31 г.

  Многоуважаемый и дорогой

     Валентин Федорович!

 Только теперь узнал, что Вы вернулись в Прагу, и спешу поблагодарить Вас за ту большую и сердечную помощь, которую Вы оказали мне тем, что помогли найти некоторые очень важные для моей любимой работы книги. Из библиотеки Земгора благодаря Вашему поручительству я получил и использовал два очень интересных труда – «Агаду» Бялика^[214] и «Законы Ману»^[215]. К сожалению, в библиотеке больше нет переводов с оригиналов, которые меня только и интересуют. Книги я библиотеке вернул (еще в декабре прошлого года отослал последнюю книжку), но со дих пор, несмотря на мой запрос, библиотека не сообщила мне о размерах почтовых расходов, чтобы я мог эти расходы покрыть. Нынче я опять посылаю в библиотеку открытку с просьбой сообщить мне о размерах моего долга.

 Книги, которые я нашел в этой библиотеке, имели для меня двоякое значение. Значение материала для работы и значение еще другое – чисто личное. Поскольку Законы Ману проскользнули мимо моего внутреннего сознания, оставив след только в памяти, в области знания, постольку «Агада» Бялика, переведенная Фругом, вошла в мою жизнь переживанием и переживанием очень значительным и хорошим.

 Перевод Фруга дурной, потому что сделан вслепую, безо всякого чутья. Но мне это не мешало: при чтении я сам отбрасывал всё неправильное и фальшивое и восстановлял текст в его древнем и величественном значении. О Талмуде я прочел уже до знакомства с этим трудом несколько хороших книг и теоретически знал всё, что относится к своеобразному способу передавать вечные истины в виде занятных анекдотов, басен, сказок и пословиц, которыми так своеобразно и неподражаемо пользовались мудрецы Талмуда. Но только при чтении непосредственном, а не в чужой передаче, я до конца оценил и понял значение этого метода. Для распространения в человеческих неподготовленных массах нравственных истин этот метод действует несомненное вернее и долговечнее проповеди (как бы она ни была вдохновенна) и заповеди (как бы она ни была строга и беспощадна). Занятный, часто забавный рассказ остается надолго в памяти, невольно хорошо запоминаясь; кроме того, он сам просится на язык и его нельзя не рассказать в беседе. А вместе с рассказом сохраняется и передается и то главное ядро его, которое оправдывает его существование. Тут семя падает не просто в почву – оно падает вместе с мягким и румяным плодом, и плод этот подготовляет в почве для семя питание – удобряет для него почву и первое время питает его, пока семя не превратится в росток.