Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2

 В конце октября по старому стилю 1824 года кандидаты философии виленского университета Адам Мицкевич и Ян Соболевский получили подорожную в Петербург. Прогонных денег на две лошади полагалось сто тридцать рублей и восемь копеек. 8 лет спустя эта вынужденная «дорога в Россию» послужила Мицкевичу поводом к знаменитому памфлету в «ретираде» III-й дрезденской части «Дядов». Но в то время Мицкевичем еще владели неопределившиеся настроения. Это был двадцатишестилетний Мицкевич (родившись 24 декабря 1798 г., он был на полгода старше Пушкина), едва выпущенный из университетских стен магистр философии, учитель ковенской школы, начинающий поэт, автор двух томов стихотворений, напечатанных в Вильне. 23 декабря 1823 года он был арестован по делу «филаретов», пять месяцев с лишним просидел в виленской тюрьме, был освобожден и выслан в Петербург.

 В Петербург Мицкевич приехал на следующий день после наводнения, описанного Пушкиным в Медном Всаднике. Тут он быстро сошелся с первыми своими русскими друзьями, будущими декабристами, Бестужевым и Рылеевым. Когда «филаретам» было предложено высочайшим повелением выбрать себе место в провинции для определения на государственную службу, Мицкевич объявил о своем желании служить при Ришельевском лицее в Одессе. В Одессу он ехал с рекомендательными письмами Рылеева и Бестужева к Туманскому. Письма эти, впрочем, не сыграли заметной роли в жизни Мицкевича. Личные отношения его в Одессе сложились не так, как он предполагал. Не суждено ему было также и служить в Ришельевском лицее. На всё это были свои особые причины.

 Впоследствии, вспоминая в письмах к друзьям об одесском времени (в Одессу Мицкевич приехал 17 января 1825 года, полгода спустя после бурного пребывания там Пушкина), он писал: в Одессе «я жил как паша»; «в Одессе жизнь велась ориентальная, а попросту говоря, бездельная» (письма к Зану и Лелевелю из Москвы 1826–7 гг.). В письме же из Одессы Одыньцу читаем: «…тут в Одессе за апельцин платится сейчас три наши гроша; изюма, фиг, миндаля, фиников без меры и за бесценок. Слышно, что волошскими орехами улицы мостить будут. От варенья запах на милю слышен вокруг города, вода же так здорова, что у меня от нее зубы отрастать начинают. Каково же должно быть купанье».

 Были, однако, и оборотные стороны тогдашней одесской идиллии. О них мы знаем по биографии Пушкина и из самих уст его:

  В году недель пять-шесть Одесса
  По воле бурного Зевеса
  Потоплена, запружена,
  В густой грязи погружена.
  Все домы на аршин загрязнут,
  Лишь на ходулях пешеход
  По улице дерзает вброд и т. д.

 Одесса тогда была, можно сказать, ровесницей Мицкевича, насчитывая, как и он, едва четверть века. Общество в ней пестрело «разнообразностью живой». «Француз, испанец, армянин», разбогатевший на продаже зерна негоциант, польский магнат из Подолии, помещик с Украины, приехавшие сюда тоже поторговать, аристократ-чиновник – всё это свободно встречалось из выгод и просто со скуки. Сему способствовали свободные нравы далекой от столичного света новорожденной одесской глуши.

 Ришельевский французский лицей был основан в 1817 г. Он помещался в новом большом здании с ложноклассическим портиком из коринфских колонн, которым так и не суждено было гостеприимно принять под свою сень Мицкевича. Попечителем лицея был генерал Витт. Этот человек, сыгравший двусмысленную роль в жизни поэта, и дал направление его жизни в Одессе. Не утруждая Мицкевича занятиями (по причинам, которые станут ясны позднее), он принял в нем неожиданно живейшее участие. Витт определил и круг знакомства Мицкевича. Он ввел его в салон одесской красавицы польки графини Каролины Собаньской. В салоне ее появлялся и Пушкин еще во время своих первых наездов в Одессу из Кишинева. Стихотворение «Что в имени тебе моем», говорят, посвящено Собаньской.