Над миром – звезд сияющая сила протянута в сверкающую нить. Беседа ночью с сердцем (разбудило и, радуясь, хотело говорить): – «Проснись! Ты разве в тишине не слышишь, как шелестят по небу облака, как тень от них, клубясь, скользит по крыше... не слышишь, поступь чья недалека? «По ослепленной от луны дороге он близится бесшумно, и горят его глаза – так смотрят только боги. Я знаю этот вдохновенный взгляд. «Уже так было некогда со мною... «Вот тень его скользнула на крыльцо – вот на порог он наступил ногою, и озарила тьма его лицо. «Теперь он здесь. Он молча наклонился – меня он ищет теплою рукой. «И наконец ты, вздрогнув, пробудился – ты слышишь, кто-то говорит с тобой». голос: Встань, как лежишь в постели обнаженный, стань против зеркала, пока горит луна, чтоб Я тебя увидел, заключенный в тебе – твоя святая глубина. Я из тебя давно смотрю бесстрастно на мир широкий и свободный Мой. Теперь в тебе все мирно, все согласно; теперь в тебе божественный покой. Я много раз в веках босой ногою сходил на прах душистых нив земных; Я проходил невидимо толпою и отмечал избранников Своих. Я был для мира как сырая пища, как непонятно говорящий гром. Мир строил Мне роскошные жилища, скрепляя камни кровью и трудом. Себе дворцов из камня Я не строю, не наполняю пеньем и огнем. Но если ты найдешь зерно живое, знай,– в нем, ничтожном, мой священный дом. Я сжег зарей в небесных безднах тучи и синий мрак пролил на дно озер. Преобразил для нашей встречи кручи, и лунный шар, и дымный кругозор. Сквозь рябь теней – ночных бегущих полос, сквозь сонную, сквозь тлеющую лень встань, выйди в мир на Мой зовущий голос и слей с Моей свою земную тень...
2
От взмахов сердца тяжких тишина размеренно качалась и дрожала. Плыла по небу черная луна – огнем мерцавшим небо полыхало. Я пробуждался медленно от сна. Потом я понял, двинув головою, что я лежу, как вечером я лег, обласканный усталостью дневною, и вижу лампы дно перед собою и освещенный лампой потолок. Я вспомнил все: я замирал в постели, полз по стене широкий луч луны; в окне деревья темные шумели; качалась лампа мерно, как качели, и пролетели надо мною сны. Во сне я видел отраженье взгляда, Господень голос – слышал я – звучит; и было сердце непонятно радо: пока не пала сонная отрада, все било в ребра звучные, как в щит. Пусть это было сонною игрою, я встал от сна, я одеваюсь. Ночь толпится в небе облачной грядою. Я выхожу один во тьму, точь-в-точь как в дни, когда взволнован был женою.