Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

Юрий Иваск и Георгий Клингер дебютируют небольшими книжечками, изящно изданными варшавским издательством «Священная лира». Одаренность чувствуется в обоих. Иваск («Северный берег»), в своих исканиях исходящий из Державина и Баратынского, располагает к себе смелостью, молодым задором, не всегда, по правде сказать, оправданным; Клингер, автор «Небесного плуга», ставит себе задачи более скромные, но разрешает их очень умело и изящно. И тому, и другому хочется пожелать дальнейших успехов⁵⁰⁰.

О всех вышедших книжках «Священной Лиры» А.Л. Бем высказался разом, в специальной статье⁵⁰¹, присланной немедленно после появления Притч – последней стихотворной книжки Гомолицкого, выпущенной перед войной⁵⁰². Вышли Притчи литографическим изданием особо, без марки «Священная Лира». Полагая, что это выдавало готовность поэта «перерасти» так и не оформившуюся «группу», Бем поспешил и последнюю новинку включить в свой обзор. Начал он свою статью с обвинения, брошенного эмигрантской поэзии в том, что та «робка в своих исканиях», изменяя тем самым духу формального экспериментаторства, внесенного в литературу символизмом, и в том, что курс на «простоту выражения» обернулся гонениями против содержания более сложного и глубокого, чем интимно-личные излияния. Статья приветствовала новое издательство и работу Гомолицкого как «выступление, идущее вразрез с господствующим течением». При этом она отмечала «перегиб» в сторону эксперимента в последних произведениях поэта, видя в них проявление и его личного кризиса, и общего кризиса эмигрантской поэзии. Основательно, лучше кого-нибудь другого знавший творчество Гомолицкого в целом, А.Л.Бем в этом развернутом и оказавшемся «итоговым» отзыве допускал возможность возвращения поэта вскоре «на органический путь своего развития».

Юрию Иваску, у которого «нет столь выраженных формальных исканий», Бем поставил в упрек «большую поэтическую восприимчивость, создающую впечатление разностильности от его творчества», но одобрительно отозвался о «безбоязненном вплетении тем современности» в его поэзию. По поводу «Строф» Чегринцевой (вышедших в апреле 1938) он вступил в полемику с Адамовичем, не сумевшим скрыть в своем отзыве раздражения из-за нарушения ею принятых в критике табу, и подчеркнул «особое место» ее в эмигрантской поэзии. Более спорным («на первый взгляд») он признал включение в серию «Священной Лиры» стихов Кондратьева и Клингера, у которых «никакого новаторства и искания нет». Но и оба они нарушают «хороший тон» современной поэзии: в отличие от разработки религиозной темы в книжке монахини Марии, у них «религиозное начало входит в поэтическую ткань стихов».

С появлением тройственного сборника «Священной Лиры» в сентябре 1937 г. совпал выход Антологии русской поэзии в Польше⁵⁰³. Гомолицкий выступил со статьей⁵⁰⁴, написанной в форме интервью с ним мнимого журналиста⁵⁰⁵, в которой рассказал об обстоятельствах работы над книгой. В статье было сообщено, что Гомолицкий «вчерне» давно уже готовил – «в ее исторической части» – такую антологию. Подразумевался при этом первый раздел книги, отведенный существовавшим в Варшаве русским литературным организациям – «Таверна поэтов» (1921-1925), «Литературное Содружество» (1929-1935) и, наконец, «Священная Лира». Остальные из представленных в книге 35 авторов сгруппированы были во втором разделе по месту проживания (Варшава, Вильно и др.). Такая композиция делала более заметной только что основанную Гомолицким «группу» и выводила ее участников из «регионального» контекста, определившего собой вторую часть сборника⁵⁰⁶. Статья поведала также о нежелании виленского «Содружества поэтов» принять участие в издании⁵⁰⁷. В конце своего «интервью» Гомолицкий рассказал и о другом осложнившем выпуск книги моменте:

– Не обошлось при собирании материалов и без странностей. Два поэта прислали письмо с требованием не помещать их стихотворений в антологию. Это – В.С. Чихачев и С. Барт. Последний объяснил свой отказ «опасением» нарушить своими стихами «литературную однопланность» (?!) сборника. Видимо, оба автора считают ниже своего достоинства фигурировать в антологии русской поэзии в Польше.

Уведомление об отказе этих двух поэтов участвовать в Антологии было напечатано и в самой книге. Странной особенностью антологии было и то, что в ней не только не был упомянут Семен Витязевский, издатель Сборника русских поэтов в Польше (1930), но и вообще начисто выпал Острог и литературная группа «Четки». В новую концепцию истории литературы русского Зарубежья, складывавшуюся у Гомолицкого, они не вписывались⁵⁰⁸.

П.М. Пильский, выразивший в рецензии восхищение представительностью Антологии⁵⁰⁹ и высоким уровнем русской поэтической культуры в Польше, приветствовал новую группу «Священная Лира», попутно отозвавшись и на только что появившийся ее собственный сборник: