Аристотель настаивает на наличии в полостях сердца пневмы, не указывая четко пути ее проникновения и локализацию. Диокл располагает пневму в левом желудочке сердца, полагая, что оттуда она распространяется по всему организму по сосудам, при необходимости выделяясь из крови под действием внутреннего тепла. Позднее Праксагор, уточняя анатомическую разницу между артериями и венами, выдвинет и тезис об их различной функции: кровь движется по венам, а пневма — по артериям. В литературе есть мнение, что Диокл придерживался этого взгляда еще до Праксагора.
Вообще считается, что Праксагор во многом следовал за Диоклом: оба рассматривали приступы эпилепсии и апоплексии следствием блокировки прохождения психической пневмы от сердца через аорту из-за скопления флегмы. Оба они считали сердце вместилищем интеллекта, а процесс пищеварения — происходящим под действием внутреннего тепла. В. Йегер, оценивая историческую роль Диокла, утверждает, что «около двадцати лет после смерти Аристотеля школа Гиппократа на Косе находилась под доминантным влиянием медицинского отделения школы Аристотеля»[71]. Известно, что Герофил был учеником Праксагора, есть мнение, что он и Эрасистрат находились под влиянием философии перипатетиков. С последним утверждением мы не согласны и считаем Эрасистрата сторонником атомизма. Однако с учетом известной преемственности между исследованиями Диокла и Праксагора, с одной стороны, и работами Александрийской школы — с другой, невозможно переоценить историческую роль медицинских исследований в Ликее.
Значение трудов Герофила для системы Галена. Эмпирики как оппоненты Галена
В историографии сложился устойчивый консенсус относительно представителей Александрийской школы, прежде всего Герофила, как основоположников практики систематических вскрытий человеческих тел[72]. Однако остается неясным (из-за недостатка источников, видимо, таковым и останется) объем опыта подобных наблюдений в практике древнегреческих врачей до III в. до Р.Х. По нашему мнению, такой опыт все-таки существовал, хотя мог быть не очень значительным и системным. Мы уже обращали внимание читателя на то, что описания анатомического устройства организма человека, известные в литературе до Герофила, невозможно было сделать без практических наблюдений — примером может служить точное указание Аристотелем топографии расположения сердца в грудной полости. Ясно, что вывод о значимости сравнительной анатомии, в принципе, можно сделать только при практическом сопоставлении устройства тел высших животных и человека. Сама идея зоологических рядов Аристотеля не могла бы возникнуть без понимания сходства между ними. Мы считаем, что в античной медицинской традиции, предшествующей работам Герофила, безусловно, сформировалось понимание устройства человеческого тела, почерпнутое из спорадических наблюдений в ходе медицинской практики. Значительным источником таких наблюдений мог быть опыт военных действий, когда ранение, наносимое с помощью холодного оружия, обнажало внутренние органы, доставляя значительный материал для медицинских обобщений. Очевидно, что древнегреческая медицина подошла к Александрийскому периоду со значительным опытом исследований в области сравнительной анатомии, системный характер которых был заложен в Ликее.