Сочинения. Том 4

9.9.22. Это показано и в четвертой книге «Государства» Платона. Здесь он хочет доказать, что наша душа не проста и не однородна по сущности, но состоит из трех частей, каждая из которых принадлежит к отдельному виду и имеет не одну, а многие функции.

9.9.23. Итак, доказывая это, он пользуется следующим очевидным рассуждением: «Очевидно, тождественное не стремится одновременно совершать или испытывать то, что противоположно его тождественности и направлено против нее»[211].

9.9.24. Итак, это аксиома, исходя из которой он начинает доказательство. Зная, что не всем сказанное им очевидно, он предваряет доказательство такими словами: «Может ли одно и то же в одном и том же отношении одновременно стоять и двигаться?»[212]

9.9.25. Не ограничившись и этим, так как это слишком кратко, он далее говорит об этом более пространно: «— Давай условимся поточнее, чтобы впредь не было недоразумений.

9.9.26. Если о том, кто стоит, но двигает руками и головой, скажут, что вот человек и стоит, и вместе с тем движется, мы, я думаю, не согласились бы, что следует так говорить, — тут надо бы сказать, что одно у него неподвижно, а другое движется. Не так ли?

— Так»[213].

9.9.27. После этого примера он приводит другой, более полезный для оспаривания исследуемого суждения: «Но тот, кто так говорит, может привести шуточный и еще более остроумный пример: волчок весь целиком стоит и одновременно движется: он вращается, но острие его упирается в одно место. Можно привести и другие примеры предметов, совершающих вращение, не меняя места. Но мы отбросим все это, потому что в этих случаях предметы пребывают на месте и движутся не в одном и том же отношении. Мы сказали бы, что у них имеется прямизна и округлость: в прямом направлении они стоят, ни в какую сторону не отклоняясь, а по кругу они вращаются. Когда же при сохранении периферийного движения прямое направление смещается вправо или влево, вперед или назад, тогда уж никак нельзя говорить, что эти предметы стоят»[214].

9.9.28. Сказав это в начале, Платон затем добавляет следующее: «Следовательно, ни один из приводимых примеров не смутит нас и не переубедит, будто что-нибудь, оставаясь самим собой, станет вдруг испытывать или совершать нечто противоположное своей тождественности или направленное против нее»[215].

9.9.29. В этих словах он различает подобия в упомянутых вещах, показывая, как тот, кто не изучил подробно такие вещи, может думать, что сказанное им общее утверждение не является истинным всегда и для всех случаев, ведь одно и то же в одно и то же время может совершать или претерпевать противоположные действия, если перевести рассуждение на то, что состоит из многих частей: например, у человека одни части могут двигаться, а другие — оставаться в покое.

9.9.30. Ведь очевидно, что в таких объектах тождество себе не соблюдается полностью, но, если бы кто смог показать, что палец остается в покое и одновременно шевелится, он бы опроверг ранее выдвинутую аксиому.

9.9.31. Итак, Платон и здесь, в приведенном рассуждении, показал, что тот, кто пожелал бы его опровергнуть, не заметил несходства различных понятий. Обратившись затем к другому, более правдоподобному возражению, он показывает, что и оно происходит от неспособности отличить сходство от несходства.

9.9.32. Ведь в отношении волчков кто-то, пожалуй, может сказать, что с одним и тем же телом происходит противоположное, когда они вращаются на месте вокруг пронзающей их оси, но и рассматривая этот пример, Платон говорит, что стоящая и вращающаяся части волчка являются разными предметами, причем последнее он назвал «движущееся по кругу».

9.9.33. В этом рассуждении он учит нас, что критерий разграничения называемых таким образом вещей — в различии того, что называется одним и тем же в точном смысле, и того, что называется более или менее, но не точно одним и тем же.

9.9.34. Ведь одна и та же лошадь не может в одно и то же время идти в Афины и в Коринф, а также быть в одно и то же время в Афинах и Коринфе, или быть и называться в одно и то же время черной и белой, но если бы, например, у нее одна половина тела была белой, а другая — черной, то ни белая, ни черная половина не была бы одновременно белой и черной.

9.9.35. Итак, согласно этому критерию он и в дальнейшем тренирует нас, учит отличать тождественное от иного и сходное от несходного.

9.9.36. И, сделав то, он затем написал следующее: «— Однако как бы кто-нибудь, воспользовавшись нашей неосмотрительностью, не смутил нас, указав, что никто не желает просто питья, но обязательно пригодного питья, и не просто пищи, но пригодной пищи. Ведь все вожделеют именно хорошего. Раз жажда есть вожделение, она должна быть желанием пригодного питья или чего бы то ни было другого, на что направлено вожделение. Так же и во всем остальном.

— Пожалуй, это было бы дельным возражением.