Сочинения в 2-х томах. Том 2

Кардинал. Как всякое различение охватывается десяткой, так всякая прогрессия необходимо содержится в четверице: один да два да три да четыре равны десяти; на десятке останавливается различение, а значит и прогрессия, идущая к [полной] различенности. И всех таких прогрессий может быть только три, раз третья заканчивается десяткой, причем все три необходимо соотносятся друг с другом так, что высший [член] в первой — это низший во второй, а высший во второй — низший в третьей, и образуется непрерывная единая и. вместе троичная прогрессия: как первая прогрессия, отходя от несовершенного, кончается в четверке, так вторая начинается в четверке и кончается в семерке, а там начинается третья, которая завершается в десятке. Ты хочешь услышать о ее основании; понимай его так. Порядок необходимо присущ всем созданиям Бога — как апостол справедливо говорил, что все идущее от Бога упорядоченно[371]. Без начала, середины и конца он не может ни существовать, ни познаваться. Опять-таки это совершеннейший и простейший порядок, совершеннее и проще которого не может быть. Он пребывает во всем упорядоченном и все упорядоченное пребывает в нем, по общему выставленному нами в начале положению[372]. Но в таком порядке, прообразе всех порядков, середина тоже должна быть простейшей, раз и сам порядок простейший; она поэтому будет настолько ровной серединой, что окажется самим равенством. Мы не можем уловить этот порядок сколько-нибудь различенным образом иначе как в той упорядоченнейшей прогрессии, которая начинается от единицы и кончается в тройке: здесь простейшая середина есть равное среднее начала и конца, поскольку два — точная и равная середина одного да трех и точная треть всего порядка, то есть прогрессии; различить тот простейший божественный порядок иначе как с помощью названной прогрессии мы не можем[373]. Поскольку середина здесь — равная середина, она и неотличима от равенства, и остается в своей сущности одной и той же с началом и концом; ведь у разных сущностей не может быть точного равенства. Наоборот, никакой порядок, имеющий свою упорядоченность от вышесказанного простейшего порядка, не может иметь простого и равного среднего[374]; всякий порядок, за исключением простейшего, составен, а все составное составлено из неравных: невозможно, чтобы многие составные части были в точности равны, тогда они или не были бы многими, или не были бы частями. Равенство тоже неразмножимо, так что в первом простейшем порядке равенство трех ипостасей одно и невозможно быть многим равенствам, раз множество следует за инаковостью и неравенством. Если, таким образом, в упорядоченном, или сотворенном, порядке не может быть простой и равной середины, то он не заключается в трехчленной прогрессии, а переходит дальше в состав. Причем непосредственным образом из первой прогрессии выходит четверица; и она не выходила бы, если бы не была упорядоченной прогрессией[375]. Соответственно, все, без чего немыслима упорядоченная прогрессия, выходящая из первой, максимально упорядоченной, необходимо оказывается у этой, четверичной. Недаром ее составная середина, то есть два и три, в сумме равна половине целой прогрессии: один да два да три да четыре в сумме равны десяти, а два да три — пяти, то есть половине десяти. Такое же соотношение [внутри прогрессий] четыре, пять, шесть, семь и семь, восемь, девять, десять. Вот тебе основание, о котором ты спрашивал.

Альберт. Велика, как вижу, жизненная сила этого основания[376]. Меня удивляют только твои слова, что ничего не состоит из равных [частей]. Разве четверка не составлена из двух двоек?