Сочинения в четырех томах. Том 3

— Спасибо, — сказал я. — Это все. Сейчас придет врач.

Глядя на них, кому угодно стало бы ясно, что это далеко не все, и им есть что сказать, но они поджали губы и. отправились высказывать свое мнение в манеж.

Алессандро открыл глаза, и впервые на лице его появилось беспомощное выражение. Он не понимал, что произошло, где он находится и как сюда попал. От удивления он даже стал выглядеть моложе и добрее. Но как только Алессандро заметил меня, и нему мгновенно вернулась память. Голубь превратился в ястреба.

— Что случилось? — спросил он.

— Движение сбросил вас с седла.

— Ох, — сказал он более слабым голосом, чем ему хотелось. Закрыв глаза, молодой Ривера от всей души выругался: — Гад.

Из конторы послышался шум, и в комнату ворвался шофер. Маргарет попыталась схватить его за руку, но он отшвырнул ее в сторону, как пушинку. Шофер направился в мою сторону, видимо, решив, что со мной тоже можно не церемониться.

— Что произошло? — угрожающе произнес он. — Что ты сделал с его сыном? — При звуках этого голоса по моему телу пробежали мурашки, и отчетливо вспомнилась резиновая маска.

Не вставая с дивана, Алессандро заговорил на итальянском языке, который я немного знал благодаря одной своей старой знакомой.

— Прекрати, Карло. Иди в машину. Я упал с лошади. Нейл Гриффон не причинит мне вреда. Возвращайся в машину и жди меня.

Карло вертел головой, как разъяренный бык, но все же успокоился и молча подчинился. Гип-гип ура дисциплине в доме Ривера.

— Сейчас вас осмотрит врач, — сказал я.

— Мне не нужен врач.

— Вы не встанете с дивана, пока я не буду твердо уверен, что с вами все в порядке.

Он презрительно усмехнулся.

— Боитесь отца?

— Думайте, что хотите, — сказал я, хотя и так было ясно, что он обо мне думает.

— Ничего страшного, — заключил врач после осмотра. — Пусть сегодня отлежится в постели, а завтра хорошенько отдохнет. Будете, как новенький, молодой человек.

Молодой человек уставился на него неблагодарным взглядом и не удостоил ответом. Пожилой доктор повернулся ко мне, понимающе улыбнулся и попросил дать ему знать, если обнаружатся какие-либо осложнения: тошнота или головная боль.

— Старый дурень, — довольно громко сказал Алессандро, когда я провожал врача. Как только за доктором закрылась дверь, Алессандро сразу вскочил с дивана.

— Теперь я могу уйти? — саркастически осведомился он.

— Когда и куда угодно, — тут же согласился я.

Глаза его сузились.

— Вам не удастся от меня избавиться.

— А жаль.

Он чуть было не задохнулся от негодования, но ничего не ответил и после короткого молчания довольно неуверенно вышел из комнаты. Я прошел в контору и вместе с Маргарет принялся смотреть, как шофер хлопочет вокруг Алессандро, стараясь как можно удобней устроить его на заднем сиденьи «мерседеса». Машина тронулась, и «его сын» отбыл, даже не обернувшись.

— Все в порядке? — спросила Маргарет.

— Получил хорошую встряску, как плохой коктейль, — пошутил я, и она рассмеялась. Но я заметил, что Маргарет провожала автомобиль глазами до тех пор, пока он не скрылся за поворотом Бэри Роуд.

На следующий день Алессандро не было, и появился он только в четверг, как раз к утренней проездке. Когда «мерседес» подкатил к подъезду дома, я стоял в центре манежа и разговаривал с Этти. Приятное выражение на ее лице тут же сменилось гримасой неудовольствия, а когда Алессандро энергично выпрыгнул из машины и целеустремленно направился в нашу сторону, она поджала губы и неожиданно вспомнила, что ей срочно надо навести порядок в одной из дальних конюшен.

Алессандро презрительно посмотрел на ее стремительно удаляющуюся спину и приветствовал меня раздражающе-глупой самодовольной улыбкой. Он протянул мне небольшую плоскую жестяную коробочку, точно такую же, как в прошлый раз.

— Это — вам, — сказал он. Самоуверенность вернулась к нему с удвоенной силой, так что если бы даже он пришел без жестянки, можно было не сомневаться — он опять виделся с отцом.

— На этот раз вы тоже не знаете, что здесь?

Он замялся.

— Нет, — сказал он.

И я поверил, потому что на лице его отразилось явное недовольство своей неосведомленностью. Жестянка была заклеена по бокам изоляционной лентой. Алессандро, по-прежнему самодовольно улыбаясь, смотрел, как я, прежде чем открыть коробочку, аккуратно отклеиваю изоленту, скатываю ее в шарик и кладу в карман.

Внутри жестянки, завернутая в вату, лежала маленькая деревянная лошадь.

На ее шее висел ярлык.

У нее была сломана нога.

Я не знаю точно, что Алессандро прочитал в моем взгляде, но глупая улыбка мгновенно исчезла с его лица, сменившись выражением показной храбрости.

— Он сказал, что вам это не понравится, — вызывающе произнес он.

— Что ж, в таком случае пойдемте со мной, — резко ответил я. — Посмотрим, понравится ли это вам.

Развернувшись, я пошел по манежу и на полпути встретил спешащего мне навстречу, обеспокоенного и взволнованного Джорджа.

— Мистер Нейл… Индиго сломал ногу… в деннике… совсем как Лунный Камень… кто бы мог подумать, два таких опытных скакуна… и десяти дней не прошло…