Сочинения в двух томах

Афанасий. Вот и третий принялся гнуть те же дуги с лукошками и обручьями. Сколько видеть можно, вы скоро накладете в счет ваших колес решета, блюда, хлебы, опреснокп, блины с тарелками, с яйцами, с ложками и орехами и прочую рухлядь. Я помню, что в Иаковлевском лесу, называемом уламлуг (?), находится множество орехов. Придайте горох с бобами и с дождевыми каплями, в Библии, думаю, все сие есть. Не забудьте плодов из Соломоновых садов с Ионпною тыквою и арбузами. Наконец, и Захарпин семисвечнпк с кружечками и с горящим в ореховидных чашках елеем; а чашка есть большая часть шара, нежели тарелка, а тарелка — нежели ваш обод. Итак, будет у вас полный пир голодный.

Яков. Что же ты думаешь?

Афанаспй. Думаю, что не преминете спе сделать, а я вас запру в пустую горнпцу.

Яков. Не устыдился всеблагпй бог, одевающийся светом солнечным, п в тленных пеленах скрыться так, как плод в ничтожном зерне; и сокровище, утаенное в рубище, тем приятнее, когда найдется. И как Иона с головою своею есть ничто и один из числа слепых п недужных, лежащих при божпем путп, так и тленная тыква, начало, п рождающаяся, и погибающая, может быть, тень вечного, прохлаждающая Иону. «Осенил ты над головою моею…» Иона — значит голубь. Око его смотрит в вечность, тенью тыквы образуемую. Если б Захарьин свечник не был символ, а масличное дерево — эмблема[374]никогда бы он не сказал: «Видел…» Видеть светильник и маслину — значит чувствовать разум, соблюдаемый в сих фигурах, которые давно уже изображены в мойсе- евских книгах; и не иное значит, что пророчит Иопль по излиянии духа: «Сны узрят п видения увидят». То ли тебе дивно, что мы в сей божией земле толчем, роем и находим вечность его? Не слыхал ли ты, что говорит приточник о Библии? «Все сделал господь себя ради».

II не догадается, что проклят похищающий что-либо от тления иерихонского с собою? Не можем ли чувствовать, что Библия тем есть книга богословская, что ведет нас единственно к ведению божию, скинув все тленное? Все тут земное разоряется да созиждется скиния нерукот- воренная вышнему. Конечно, забыл ты зарывшего в землю талант[375]. Вспомни блудницу Фамарь; сия женщина тем одним оправдалась, что нашлось у нее кольцо, и гривна, и посох господние. Вспомни, что земля, рождающая соль, ни к чему уже другому не способна. Куда годится рупо сие подлое, если не оросится каплями пре- выспренной росы, если разумом собственных своих рук не прикроет вышний? «Сотвори мне величие, сильный…» Весь сенноппсапный мрак разоряет, всю тления воду бурею своею возмущает, все неопалимо палит во всесожжение — до единого его дым духа, со всего града сего, вверх столпом возьмется п дышит по Вселенной… «Не дам славы моей иному» (Исапя). «Смирна, и стакта, и касия от риз твоих…»

Афанаспй. А я не думаю, чтоб Капн с Ламехом пли Саул с Исавом внушали нам своею фигурою присно- сущие божпе. Как же: «Все сделал господь себя ради?» Спе же можно сказать о филистимах, а может быть, и о крылатых ваших быках с летучими львами и прочих сплетнях.

Яков. Если бы вы изволили рассудить потоньше, никогда бы сего не сказали; для того-то нам внушается тьма, дабы открылся свет. Кто научил, что такое есть кривое, тот давно показал прямое. Чувствуют, что один взор, познав черное, познает вдруг и белое. Не забывай вопроса; «Тьме же какое есть место?» Саул с Давидом представляют тебе два естества, с собою борющиеся: одно селением света, другое — жилищем тьмы. Когда Ламех убил мужа, Саул изгнал Давида, а Иона в кпте страдает [376], тогда Бпблпя прекраспых вечности очей, землею засыпанных, открыть не может. Тогда в земле израильской царствует голод, а жажда при источнике (воды) Иакова.

Когда же пожерто будет мертвенное жизнью, когда явится суша, на которую пожершпй изблевает кит Иону, тогда стены града сего созпждутся, тогда горы возрадуются и взыграют каплющие сладость, восскачут вверх тельцы и встанет на ноги своп весь сонм людей, как писано: «Касающийся вас касается зеницы ока моего». «Ты, воскресши, ущедришь Сиона…» «Умертвил Самсон при смерти своей многих…»

А что называем крылатых волов сплетнями, и прп- точник тем же их именует. «Не без причины пернатым сети простираются». Но когда сия сеть влачит за собою причину, то уже она и не пустая сплетня.

Афанасий. Бросим сети со сплетнями. Скажи мне, для чего бог изображается колесом?

Яков. Сей твой вопрос воняет афинейскимп плетениями [377]. Он начинает все — не начинается, тем есть начало; не может быть началом ничто, если прежде того было что-либо. То одно есть истинное начало, что все предваряет и само ничем не предваряемо. Один только бог есть родное начало, что все предваряет. Он все предваряет и после всего остается, чего ни о чем другом уже сказать не можно.

«Остатки младенцам». «Покроет тебя божпе начало» (Второзаконие). Вот кольцо и венец вечного, венчающего тебя милостию! Cue истинное начало образуется п всем тем, что походило на начало, например, главою: «Мудрого очи его во главе его».

То ж источником: «Источник запечатлен…»