Сочинения в двух томах

В сем страшном месте умолчал Михаил. Горние же военачальники, сидя на благокруглой дуге облаков, отдалися в размышления, взирая на круг земной и унывая, как разоряемый Содом или Вавилон пред собою видя. В само сие задумчивое время вместо уныния кураж, вместо же страха радость последующим словом нечаянно так возблаговестил Гавриил.

ПУТЬ СПАСИТЕЛЬНЫЙ

Он прежде запел песнь, а за ним все архангелы сию:

Сойдет архангел в Назарет ко деве, Приносит радость праматери Еве. Радуйся, Ева! Радуйся, дева!

Обрадованна. Господь с тобою! Радость тобою Всем будет данна…

Потом открыл цветущие уста в сей нетленный запах, благовествуя день ото дня спасение бога нашего: посланник я есть не к единой деве Марии, но во всей Вселенной всех тех: «Господи, в чреве пашем зачал», всех зачав в утробе своей, и вместивших в сердце своем дух заповедей господних, посещаю, ублажаю и целую сим целованием: «Радуйся, благодатная! Господь с тобою! Благословенна ты в женах!»

Сии суть правдивые матери божии: ни от крови, ни от похоти плотской, ни от похоти мужской, но от бога рождающие детей своих. Рожденное от плоти плоть есть, рожденное же от духа есть дух, освятивший сердца п утробы наши. Господи! Сей дух есть закон твой, посреди чрева нашего — путь, истина и жизнь. Мир многолюбящим его, и нет им соблазна. Мир на Израиля и на всех, которые правилом сим жительствуют; мир на них и милость! Внимай, небо, и скажи… Жизнь безопасна; есть то путь сладкий — путь господень. Любезные мои братья! Отвратите от содом- лян ангельские очи ваши и зрите на грядущего пред вами странника сего на земле. Он шествует с жезлом веселыми ногами и местами и спокойно воспевает: «Пришлец я на земле, не скрой от меня заповедей твоих».

Воспевая, обращает очи то налево, то направо, то на весь горизонт[531]; почивает то на холме, то при источнике, то на траве зеленой; вкушает пищу беспритворную, но сам он ей, как искусный певец простой песне, придает вкус. Он спит сладостно и теми же божиими видениями во сне и вне сна наслаждается. Встает утром свеж и исполнен надежды, воспевая исаиевскую песнь: «Взалчут юней- шне, и утрудятся юноши, и избранные не крепкие будут; терпящие же господа обновят крепость, окрылатеют, как орлы, потекут и не утрудятся, пойдут и не взалчут».

День его — век ему и есть как тысяча лет, и за тысячу лет нечестивых не продаст его. Он по миру паче всех нищий, но по богу всех богаче. И что лучше, как «веселие сердца —- жизнь человеку»? Жезл его есть господь страстей и вожделений его, и радости его никто же возьмет от него. Достал он сей мир не как мир доставать обычно. Он возлюбил путь и славу божию. Сей есть истинный мир и жизнь вечная, а весть его — благовестив. «Да слышит земля слова уст моих!»

Сей странник бродит ногами по земле, сердце же его с нами обращается на небесах и наслаждается. «Праведных души в руке божией». У безумных почитаются погибшими и заблудшими: «Они же суть в мире». Хотя телесные наличности, досаждая, беспокоят, но сей урон с излишком награждает упование их, бессмертия исполнено, и воцарившийся господь в них вовеки. «Не слышите ли, что сей пешеходец поет?» «Как не слышать? — воскликнули архангелы. — Он руками машет и поет песнь сию: «На пути откровений твоих насладился, как во всяком богатстве»».

Он один нам есть милейшее зрелище паче всех содом- лян. Мы же его познали. Сей есть друг наш Даниил Вар- сава.

И все рассмеялись. Потом же Гавриил простер смараг- динные крылья и, прилетев, сел при боку Рафаилову, обоняя в руках своих сладковоппый куст и крын полевой. Рафаил, смотря на Варсаву и посмеявшись, как Сарра, помянул духовного своего сына, любезного путника Товию, сына Товитына. Он долгую повесть соткал: каким образом поручил ему старик сына своего, какие напасти и припадки встречались на пути, сколь счастливо юноша вошел в невестник и переспал с невестою божиею? «Когда он боялся воды или рыбы, — повествовал Рафаил, — тогда я его научал: «Сын мой Товия! Сын мой, не бойся! Вода не потопит тебя. Но воды блевотин змипных, но потопные речи советов мирских, но волнения плотских устремлений — сей есть всемирный оный древний потоп, всех пожирающий! Ей, глаголю тебе: сего убойся! И рыба, сын, не проглотит тебя. Но чрево, но сирище[532] и чресла твои се есть ад и кит, поглощающий всех, им же бог — чрево и слава в стыде их. Ей, говорю тебе: сего убойся. И утроба рыбная, и дым внутренностей ее не спасет тебя. Но дым дыма и дух духа, ей. говорю тебе, он спасет тебя»». «Слышь, Израиль! Господь бог твой посреди тебя, во внутренностях твоих, в сердце твоем и в душе твоей». Тот есть дым дыма и дух духа; дым от утроб твоих, от содомского зажжения вожделений восходящий до небес; и дух, не разделяющийся от тебя, но превосходящий дебелость плоти и тонкость души твоей, тот спасет тебя. Сей есть смирна, и стакти, и касия от утроб твоих. Сей да изойдет, да явится тебе, да зачнешь в утробе и вместишь в сердце, да в благовоние мира его течешь, да ие удавит души твоей смрад бесовский и мирских вожделений зловоние.