Сочинения в двух томах

Пасха! Рогами привязан к саду Савек. Что значит Савек? Савек значит хворост. Но может ли хворостье стоять по обе стороны Иордана, перед лицом господним? Он один сжигается всесожжением. И ничто же, а человек Исаак цел, жив. Да и как ему не быть целым, когда сам бог защищает его? «…Да не сотворишь ему что…»

Видно ж, что он не есть хворост, за плечами оставшийся, о котором Исайя: «Се все, как хворост, огнем погорят».

А о противных сим хворостянам людях тот же вот что: «Как, говорит, небо новое и земля новая, которых я творю, пребывают предо мною, так станет семя ваше и имя ваше…»

Сего же человека и Навин видел, стоящего, не падающего, но вечно перед лицом господним пребывающего. Пасха! «Восстань, восстань, Иерусалим!» Дал господь чудотворный жезл Мойсею. Посылает его на освобождение братии своей из Египта. Велит Аарону встретить Мойсея. Где ж он встречает? Вот где: «Где и встретил его в горе божией». «И целовались оба».

По освобождении из Египта братии израильской желает видеть Мойсея тесть его, Иофор. Взял дочь свою, супругу Мойсееву, с двумя сыновьями, поехал в пустыню. Приехал. Донесли Мойсею.

О род, благословенный богом вышним! Прямо подались на гору Хорив.

«Вышел же Мойсей навстречу тестю своему, и поклонился ему, и целовал его, и приветствовали друг друга, и ввел их Мойсей в кущу». Пасха! Запрещает наистрожайше Мойсей, дабы мы, идущие от здесь там, ничего из хворосту не заносили, называя все такое проклятием, идолом и преткновением на царском сем пути. «Внимай крепче, кричит, чтобы не есть крови!.. Да не съешь ее! Пусть благо тебе будет и сынам твоим по тебе вовеки».

Однако ж несмышленый как древний, так и нынешний Израиль часто ропщет на господа.

«И слышал господь, и разгневался гневом, разгорелся в нем огонь…» Начали желать египетских мяс. «Добро нам, — говорят, — было в Египте…» «Что вы это путаете? Разве у господа кроме языческих не сыщется мяс?» И говорит господь Мойсею: «Когда рука господня не довольна будет? Ныне уразумеешь, если постигнет тебя слово мое или нет».

Часто и наша несмысленная косность в сердце говорит и ропщет на господа. Тьфу! Можно ли, чтоб был человек без плоти, крови и костей? Тьфу! Что се? Вот гордый и нечувственный хворост!..

Восстань, пробудись, Сион! Что ты плетешь! Кто твою землю трогает? Пускай она так будет, как есть! Дай только господь тебе благословенное свое благословение, как Исайя говорит: «А земля твоя вкупе с новою населится» (гл. 62) [674]. Одно только то знай, что ты ложь, и суета, и пустота с одною твоею землею, не приняв в основание земли божией. Для того там же говорится сие: «Не вам подобен, если исправишь и сотворишь, Иерусалим, радо- вание на земле». Ты только старайся, чтоб из твоей лживой земли блеснула правда божия. Молись, чтоб постиг тебя блаженный оный третий пресветлейшего воскресения день, в котором земля богом износит былие травное. Разве думаешь, что твоя только земля одна, а другая в ней быть не может? Так оставайся ж здесь при твоей! Кушай ее со змием проклятым, жери все дни жизни твоей, без жизни божией, без жизни вечной, если мнишь и говоришь в сердце твоем, что у господа нет своей ни земли, ни плоти, ни крови, ни кости, ничего… Не услышишь же всеблаженного голоса сего: «Се ныне кость от костей моих»!

«Восстань! Восстань, Иерусалим!» Слушай ухом другим о другой плоти! Слышишь ли: «И процветет плоть моя»? Слышишь ли о других костях: «Возрадуются кости смиренные»? «Не утаится кость моя от тебя, ее сотворил ты втайне». Слушай Соломона: «Исцеление костям твоим». В еврейской Библии: «Приложение, разумей, новых к старым». Слушай Исаии! «Кости твои прозябнут, как трава, и разботеют, и наследят роды родов…» Видишь ли? Кости сии не те суть, что рассыпаются при аде. Они перед лицом божиим суть. И сие-то есть там.

«И был голос, — кричит Иезекииль, — когда мне пророчествовать. И се трус! И совокуплялись кости: кость к кости, каждая к составу своему. И видел, и се были им жилы, и плоть растянули». Читай следующее в главе 37–й [675]. Ба! Что се за новый род по горам твоим? По ветхим конечностям твоим и членам? Сверх горестной тленности твоей? Не сие ли есть приложение? Не приложение ли жизни к мертвенности твоей? А ко гробу твоему воскресения? Не новое ли сотворение оное? «Сотворю, и кто превратит?»

Не утверждение ли оное? «Се я уготовляю тебе анфракс, камень твой, и на основание твое сапфир… и правдою вознаградишься…»