Сочинения в двух томах. Том II. История

Попытки более конкретно уточнить происхождение Тацита не вышли за пределы догадок. Исходят, например, из имени историка: Публий (или Гай) Корнелий Тацит[978]. Корнелии — одно из наиболее распространенных римских родовых имен (nomen) в Италии и в провинциях, но лишь немногие из его носителей являются потомками древних патрицианских Корнелиев. В этом патрицианском роде не было ветви Тацитов. «Тацит» как третий элемент имени (cognomen, «прозвище») встречается при разных родовых именах. Надписи показывают, что «Тациты» локализованы преимущественно в двух областях — в Северной Италии, и притом на территории к северу от р. По, и в Южной (Нарбонской) Галлии, которая стала римской провинцией еще во II в. н. э. Это дает основание ряду современных исследователей относить происхождение семьи Корнелиев Тацитов к одной из названных областей. При этом против Северной Италии как родины Тацита говорит то обстоятельство, что уроженец этой области Плиний Младший, часто подчеркивающий все, что сближает его с Тацитом, никогда не называет историка своим земляком. За происхождение семьи Тацита из Нарбонской Галлии высказывается наряду с другими учеными автор новейшей и самой обстоятельной монографии о Таците и его общественной среде, английский историк Рональд Сайм[979]. С его точки зрения, Тацит стоит в ряду тех провинциалов, которые с I в. н. э. занимают все более видное место в управлении Римским государством и в римской литературе.

Тем не менее эта гипотеза остается лишь догадкой. Мы не знаем ни родины Тацита, ни того, где он провел детство, где и у кого он учился. Он мог от рождения или с малых лет жить в Риме, но нет никаких положительных данных, чтобы утверждать это. Однако где бы ни проходили первые годы жизни историка, обучение мальчиков в состоятельных римских семьях, особенно там, где задачей являлась подготовка к государственным должностям, имело стандартный характер и развертывалось по нескольким обязательным ступеням.

Первоначальным учителем был грамматист (grammatista от греч. grammata — буквы, или literator), у которого дети учились чтению и письму и элементам счета. В верхушечных слоях общества чтение и письмо предусматривались как на латинском языке, так и на греческом, владение которым было необходимо для всякого мало-мальски образованного римлянина.

Грамматиста сменял грамматик. В отличие от обучения у грамматиста, которое в богатых семьях чаще всего носило домашний характер, грамматик обычно содержал школу. В рабовладельческом обществе, где всякий производительный труд, кроме сельскохозяйственного, презирался и был уделом рабов и низших слоев свободного населения, профессиональной школы не существовало. Школьное обучение имело две основные задачи: привить учащимся, с одной стороны, мировоззренческую основу рабовладельческого общества, принципы его идеологии, политики, морали, а с другой стороны — культуру речи. Последний момент имел в античном обществе огромное значение. С эпохи софистики (конец V в. до н. э.) «оратор» (rhetor) становится в Греции синонимом «государственного деятеля». Наука о публичной речи, реторика, получает то же значение в Риме с конца II в. до н. э. В I в. до н. э. в античной школе устанавливается двухступенное обучение вслед за элементарным. Основу образования закладывает грамматик, а завершает его ретор. Грамматик строит свое обучение на объяснительном чтении классических поэтов. У греков основным текстом служили гомеровские поэмы; в Риме ко времени школьных лет Тацита установилось чтение «Энеиды» Вергилия как первоосновы грамматического обучения. На поэтических текстах разъяснялись вопросы литературного языка, и вместе с тем учащемуся внушались, — на увлекательном и эмоционально заряженном художественном материале, — основы морали и политических представлений господствующего класса, в частности убеждение в прочности Римской империи, в цивилизаторском значении римских завоеваний. Грамматические занятия проходили у римлян как на латинском, так и на греческом языках.