Сочинения в двух томах. Том первый

На всех металлургических заводах страны уже были известны показатели бригады Мазая. Он перечитывал телеграммы, и ему неспроста казалось, что это пишут старые друзья, с которыми он уже давно работает на одних мартенах. Знали они не только Макара, знали и его подручных, и старейших мастеров завода, инженеров и рядовых рабочих. Это и удивило его, и взволновало; за рабочей площадкой у его мартена незримо следили тысячи глаз.

А потом случилось неожиданное: ранним утром, едва он выдал очередную успешную плавку, его пригласили к самому директору завода. Он пришел прямо из цеха, в рабочей спецовке, в пыли.

Директор подал Макару телефонную трубку и сказал негромко:

— Москва, Орджоникидзе…

Макар услышал спокойный голос:

— Товарищ Мазай? Комсомолец Мазай?.. Это говорит Орджоникидзе. Как у вас идет соревнование? Как ваша бригада? Помогает ли вам дирекция? Да вы не стесняйтесь — говорите все, как есть…

Макар волновался. Трубка дрожала в его руке. Постепенно освоился, а потом подробно рассказал о ходе последней плавки.

Орджоникидзе спросил:

— Ну, а ваше здоровье? В порядке? Очень хорошо! Как отдыхаете вы после работы? Каковы жилищные условия? Главное, вы не стесняйтесь. Если нужно — немедленно поможем.

Нарком попросил звонить ему ежедневно: он тщательно следил за каждой подробностью в ходе соревнования сталеваров и отлично знал завод имени Ильича.

Следующую плавку Макар закончил под утро. На рассвете пришел домой утомленный, но довольный результатом. У калитки его ждал посыльный. Макар удивился: зачем он вдруг понадобился в такой необычный час?

Оказывается, его опять вызывали к телефону.

Знакомый голос спросил:

— Почему же ты не позвонил? Мы здесь уже начали беспокоиться…

Макар не знал, что ответить.

— Я не хотел вас беспокоить. Такое позднее время… Я думал… думал, вы спите, товарищ нарком.

Орджоникидзе засмеялся:

— А выходит — наоборот. Я ожидал твоего звонка.

Макар доложил, что в прошлую смену он дал по двенадцати тонн с квадратного метра пода печи.

— Поздравляю… Сердечно поздравляю! — сказал Орджоникидзе. — Однако ты свои секреты не храни. Учи других сталеваров. Передавай им опыт. Все сталевары должны научиться работать, как ты… Кончишь соревнование, приедешь в Москву.

В телеграмме, присланной на имя Мазая несколько позже, Орджоникидзе писал:

«Вашу телеграмму о замечательных Ваших успехах получил. Тем, что Вы своей стахановской работой добились на протяжении 20 дней подряд среднего съема 12,18 тонны с квадратного метра площади пода мартеновской печи, Вы дали невиданный до сих пор рекорд и этим доказали осуществимость смелых предложений, которые были сделаны металлургии.

Наряду с Вами и другие сталевары завода имени Ильича… дали хорошие показатели — 8,5 тонны, 9,5 тонны.

Все это сделано на одном из старых металлургических заводов. Это говорит об осуществимости таких съемов, — тем более это по силам новым, прекрасно механизированным цехам. Отныне разговоры могут быть не о технических возможностях получения такого съема, а о подготовленности и организованности людей.

Ваше предложение о продлении соревнования сталеваров, само собой, всей душой приветствую.

Крепко жму Вашу руку и желаю дальнейших успехов.

Серго Орджоникидзе».

Избранный делегатом на чрезвычайный VIII Всесоюзный съезд Советов, Макар Мазай с группой делегатов от Донбасса прибыл в Москву.

Только один раз до этого, и то лишь короткое время, Макару довелось побывать в столице. В 1930 году он сопровождал с Кубани эшелон с продовольствием. Теперь он мысленно видел себя загорелым, вихрастым станичником, робко ступающим по московским улицам.

Прошло шесть лет… Он снова в Москве. Он — делегат съезда. Молодой солдат проверяет делегатский мандат Мазая и, — может быть, это лишь кажется Мазаю, — особенно четко, торжественно козыряет ему…

Вот он — древний и славный Кремль, сердце Москвы, сердце Родины. Вот и зал Большого Кремлевского дворца…

Макар внимательно присматривается к делегатам. Сосредоточенны лица рабочих, военных, интеллигентов, крестьян: все они как будто уже давно знакомы Макару. Макар тоже будет говорить — много есть волнующих мыслей, которыми так необходимо поделиться.

На третий день съезда председательствующий предоставляет слово Макару Мазаю.

Макар поднимается на трибуну уверенной походкой. Уже нет робости, которую испытывал он в первые минуты.

Рассказывая о работе родного завода, Макар говорит о грандиозных цифрах выплавки стали.

— Нужно добиться, чтобы все сталевары Советского Союза снимали по двенадцать тонн стали с квадратного метра пода печи. Только тогда, товарищи, мы выполним и перевыполним задачу, тогда будем давать не шестьдесят тысяч, а сто двадцать тысяч тонн стали в сутки.

Некоторым иностранным дипломатам, как видно, не очень-то понравилась речь Мазая. К концу его выступления из дипломатической ложи вышли представители Германии, Италии, Японии. Да это и понятно — Макар не искал витиеватых оборотов речи. Он прямо сказал то, что думали тысячи его друзей.