Сочинения в трех томах. Том 2

— Выходит, госпожа Эссарец знала?

— Нет, но подозревая многое, и сегодня ночью, прежде чем вы пришли, она из разговора между Эссарецем и его преследователями узнала много важного и, рассказав мне, дала тем самым ключ к загадке. Но эту загадку я должен разрешить сам, без вашего участия. Такова воля и приказ министра внутренних дел. Такое желание выразила и госпожа Эссарец, но ваше неожиданное вторжение все нарушило, и мне приходится считаться с вами, капитан, таким помощником, как вы, пренебрегать отнюдь не следует…

— Итак… — настаивал Патриций, которого сжигало непреодолимое любопытство.

— Итак, центр заговора находится здесь… Директор Восточно-французского банка N 6, по улице Лафайет, Эссарец-бей, имел большое влияние в парижских финансовых кругах. Египтянин, натурализованный в Англии, но сохранивший тайные связи в Египте, он имел поручение от правительства страны, какой именно я еще не знаю, лишить Францию золотой валюты, заполнить золотом свои хранилища. Судя по некоторым документам, это ему удалось, так как за два года он успел переправить своим доверителям семьсот миллионов… Он собирался переправить еще, но началась война. Конечно, как вы сами понимаете, во время военных действий уже не так легко можно было действовать, как в мирное время. На границе грузы тщательно осматривались, в портах тоже. Потому-то отправка и была отложена до более удобного случая. Около трехсот миллионов осталось во Франции. Но постепенно Эссарец стал смотреть на миллионы, как на свои. И все бы было хорошо, если бы не сообщники…

— Те самые, которых я видел ночью?

— Да, шестеро левантинцев, или, вернее, болгар, тайных немецких агентов. Все они, по-видимому, имели в провинции отделения банка Эссарца. В свою очередь они тоже имели агентов, содержавшихся за счет Эссарец-бея. Они жили в деревнях, распивали с крестьянами вино в кабачках, предлагая им обменивать на бумажки французское золото, которое те испокон веков привыкли прятать в старых чулках. Ну как не соблазниться и не отдать золото весельчаку, который и угостит за свой счет, и хорошо заплатит за обмен? Но с объявлением войны они прикрыли свою лавочку и сгруппировались вокруг Эссареца, который, в свою очередь, тоже закрыл банк на улице Лафайет.

— А дальше?

— А дальше произошло то, чего мы пока не знаем. Очевидно, сообщников их правительства известили, что триста миллионов, которые собрала банда, Эссарец желает сохранить для себя. И тогда между бывшими сообщниками началась борьба, борьба не на жизнь, а на смерть. Одни желали получить свою часть, а другой убеждал их, что у него ничего нет и что миллионы уже отправлены. Вчера утром эта борьба достигла апогея. Оттого-то сообщники и хотели завладеть госпожей Коралией как залогом, зная, что из-за нее Эссарец согласится если не на все, то на многое. А то, что произошло вечером, вы видели сами.

— Но почему именно вчера?

— Потому что они предполагали, что миллионы могли вчера вечером исчезнуть. Не зная, куда и как их отправляет Эссарец, они подозревали, что сигналом перед отправкой служит…

— Дождь из искр, не правда ли?

— Да. В саду есть старая оранжерея, труба которой полна сажи. Когда было нужно, Эссарец топил печь, и из трубы летели искры, видимые издалека. Сообщники увидели их вчера и заторопились.

— И план Эссареца был сорван?

— Да, как, впрочем, и планы его сообщников. Полковник Факи умер, остальным пришлось довольствоваться бумажными ассигнациями, которые к тому же должны были быть у них отняты. Но борьба еще не окончена, и сегодняшее происшествие тому свидетельство. По вашим словам, человек, который вас знал и который желал завязать с вами сношения, был убит сегодня утром в девятнадцать минут восьмого и, что вполне правдоподобно, убит Эссарецем, который боялся разоблачения. А несколькими часами позднее, в двадцать три минуты первого, был убит сам Эссарец. По-видимому, он пал от руки одного из сообщников. Вот в чем заключается дело, капитан. А теперь, когда вы знаете столько же, сколько и я сам, не находите ли вы, что следствие по этому делу должно вестись в строгой тайне?

После минуты размышления Бельваль ответил:

— Да, вы правы…

— Вот видите! — воскликнул Демальон. — Поэтому не следует распространяться об исчезнувшем золоте. В этом деле замешано много видных банков и контор, и если все это станет известным, можно ожидать любых неожиданностей. И огласка…

— Но возможно ли будет все это скрыть?

— Почему же нет, капитан?

— Да ведь тут несколько трупов, полковник Факи, например.

— Самоубийство.

— Потом Мустафа… Его труп найдут в саду музея.

— Несколько строчек в отделе происшествий, вот и все…

— Эссарец?

— Несчастный случай.

— Вы предполагаете, что публика ни о чем не узнает?

— Несомненно! Публика будет знать, то, что мы захотим: теперь военное время, не забывайте.

— А газеты?

— И они будут молчать. На это существует цензура.

— Но какое-нибудь новое преступление заставит заговорить об этом и связать…