Сочинения в трех томах. Том третий. Усни, красавица. Смерть этажом ниже

— Другое дело — он мог кому-то проговориться. Ведь старики у нас разговорчивые.

— Мне его спросить?

— Вам следует ни во что не вмешиваться. Спрашивать буду я. А пока мы с вами зафиксируем ваши показания.

— А что мне делать?

— Лучше всего переехать на несколько дней к кому-нибудь из родственников.

— У меня нет родственников.

— Тогда будьте осторожны и не открывайте незнакомым.

Зазвонил телефон. Звон у него был пронзительный и противный.

— Да, — сказал Шустов. — Нет, не могу. Я же сказал: не могу, у меня свидетельница. Мы показания оформляем… Понимаю… А где Петренко?.. Слушаюсь.

Он положил трубку.

— Ну вот, — сказал он виновато. — Этого я и боялся. Совершенно людей нет. Стоим, как спартанцы под Фермопилами.

Лидочка не удержалась и сказала:

— Фермопилы — не деревня, а горный проход. Под ним стоять трудно.

Шустов только поморщился.

— Я оформлю показания после обеда, — сказал лейтенант. — Вы идите. Мы с вами завтра поговорим. Вам в самом деле некуда уехать?

— Лучше уж я буду держать оборону дома, — ответила Лидочка. — В случае чего вам позвоню.

— Хорошо. Будьте осторожны, — сказал лейтенант.

В комнату заглянул милиционер и сказал:

— Поехали. Все тебя ждут.

Лидочка поняла, что она здесь лишняя, и пошла к двери. Но в дверях спросила:

— А вы сегодня утром за мной заходили… потому что заподозрили, что они могут меня испугаться?

— Испугаться или напугать. Но убивать они пока не будут, — обещал Шустов.

Они вместе прошли по коридору. Шустов проводил Лидочку до выхода и вернулся к себе, а Лидочка направилась в сторону рынка.

Комендант стоял на загаженной детской площадке, где в основном прогуливают собак, и ждал Лидочку.

— Ну как? — крикнул он. — Ничего не случилось?

— А что должно было случиться? — спросила Лидочка. В ней уже жило подозрение к коменданту, она размышляла, как бы спросить его, что он сообщил о ней бандитам.

— Лидия Кирилловна, — комендант почти бежал к ней. — А я здесь дежурю. Мне из милиции звонили, предупредили, чтобы я принял меры…

— Какие меры?

— Ну вы же понимаете! — Комендант приблизился к ней и перешел на шепот: — Вам угрожает опасность от бандитов. А я, как ветеран, и если надо, то и мои товарищи ветераны обещали товарищу Шустову обеспечить вашу безопасность.

— Спасибо, — только и могла сказать Лидочка.

Каликин проводил ее до подъезда, но там она попросила его возвратиться к своим неотложным делам.

Комендант согласился с ней, но тут же вошел в лифт следом за ней и, пока за Лидочкой не захлопнулась дверь, стоял в лифте, выглядывая наружу.

Лидочка прилегла на диван, но сон не приходил.

Может, позвонить Алене Флотской и договориться о встрече? Лидочке хотелось надеяться, что следы шкатулки отыщутся — ведь Соня утверждала, что видела шкатулку собственными глазами.

Мысли перенеслись от шкатулки к делам более близким и земным. Сейчас она понимала, нет, даже верила в то, что усатый парень в джинсовой куртке был подослан теми же, кто стрелял по ее окну. И он появился на сцене вскоре после того, как она сообщила коменданту о номере машины. Если эта машина не ворованная, то, конечно же, лучше заткнуть Лидочке рот. Будь она на их месте, непременно бы заткнула.

От таких мыслей стало неприятно.

И тут же (ведь каждый умеет себя успокаивать) пришла спасительная мысль: лейтенант разбудил ее так рано утром, чтобы иметь предлог выйти с ней вместе из дома. И если потенциальные убийцы поджидали ее — то желал пугнуть их своим бравым видом. Хотя мог бы и не пугнуть — тогда бы в ее висок вонзилась роковая пуля, и ее безжизненное тело, выскользнув из рук лейтенанта Шустова, тяжело опустилось в снег… Значит, он успокаивал ее, утверждая, что комендант — ветеран и отличник боевой и политической подготовки, тогда как, кроме коменданта, никто не знал о номере машины. Это был обман. На самом деле Шустов Каликину не верил, он даже обезвредил коменданта, позвонив ему прежде, чем Лидочка вернется домой. Теперь комендант знает, что он разоблачен и не посмеет убить Лидочку.

Рука сама потянулась к телефону — если комендант не бродит вокруг дома, наблюдая за тем, как дворник Тамарка чистит дорожки от снега, и не меняет лампочки во втором подъезде, то он таится в своей комнатке, выделенной для коменданта кооперативом.

Лидочка набрала номер.

Комендант откликнулся сразу — словно сидел и ждал указаний от банды убийц.

— Вас Берестова беспокоит.

— Внимательно слушаю, Лидия Кирилловна.

— Скажите, пожалуйста, когда лейтенант Шустов вам звонил, он дал вам понять, что вы единственный, кто слышал от меня о номере машины?

— Как вы сказали? — комендант откашлялся.

— Как вы слышали, — грубо ответила Лидочка. Грубость заключалась не столько в словах, сколько в интонации.

— Нет, я только просил вас повторить. Слух у меня старческий, не всегда понимаю.

— Значит, предупредил, — сказала Лидочка. — Потому что вы единственный. И если кто-нибудь будет… — нет, слово «покушаться» какое-то безвкусное, надо сказать что-то попроще, — ко мне приставать, угрожать, то ясно будет, откуда идет информация.

Комендант молчал.

Лидочка повесила трубку.