Сочинения великих итальянцев XVI века

Джусто. Стало быть, ты поступишь, как должно, в противном случае я отплатил бы тебе тем же и поступил, как поступил некий человек с ризничным сторожем, монахом нашей Аннунциаты.^[535] Этот человек хотел купить восковую фигуру и по обету принести в дар церкви, а монах говорит: «Возьми одну из тех, что висят в церкви, и дай в ризницу деньги, которые потратил бы. — И, протянув ему палку, добавил: — Прикоснись к любой, и будет так, как будто ты поставил на алтарь новую». Посетитель так и сделал, а потом вернул монаху палку со словами: «А теперь вы прикоснитесь ею к кошельку, где у меня деньги, и будет так, будто вы их получили». Так он обманом ответил на обман.

Душа. Джусто, брось шутки, я докажу тебе со всей очевидностью, что старость не заслуживает названия самого плохого возраста. А чтобы ты в этом полностью убедился, скажи, какие у нее недостатки, или за что другие ее порицают, а я тебе докажу, насколько вы все ошибаетесь. Я-то ведь сама даже не понимаю, от чего ее защищать, не зная за ней никаких недостатков. А когда я ее обелю и восхвалю, то у меня, наконец, появится надежда, что ты будешь доволен старостью не меньше, чем когда-то — молодостью.

Джусто. Разве не в том причина недовольства, что мы, старики, не только почти не пользуемся уважением, но нас просто ни во что не ставят; и все, кому не лень, над нами чуть ли не насмехаются? Неужели ты не считаешь, что старость — это беда?

Душа. Беда не в самой старости. Посмотри, над кем насмехаются, и увидишь, что причина не в старости, а в самом человеке, ведь иные люди не стремились жить достойно и поэтому не заслужили должного уважения. Следовательно, если их мало уважают, дело в их нраве, а не в возрасте. И если это у тебя единственная причина порицать старость, она несущественная и скорее говорит о нравах, чем бросает тень на старость.

Джусто. У меня много причин. Но, вижу, так мы с тобой не договоримся, и потому лучше не буду их называть и признаю себя побежденным. Хочу также поверить тебе, если смогу, ведь коли мне это удастся, я получу немалое удовольствие. Нет на свете ничего прекраснее, чем время от времени поддаваться самообману, убеждая себя, что ты мудрый и хороший и тому подобное. Послушай тех, кто в этом мире, не задумываясь, наслаждается жизнью.

Душа. Да, это свойственно дуракам.

Джусто. Но ведь только им и дано наслаждаться жизнью. Не помнишь, что ответил тот наш флорентийский врач, который на некоторое время сошел с ума, на просьбы одной бедной женщины вылечить ее сына так же, как он вылечил себя? Он сказал: «Добрая женщина, я ничего не буду делать, чтобы не повредить ему слишком сильно, ведь у меня не было времени счастливее, чем тогда».

Душа. Брось эти разговоры, они не подобают ни нашей натуре, ни твоему возрасту. А если ты сам не склонен говорить, то, по крайней мере, выслушай меня, ведь я хочу исполнить свое обещание.

Джусто. С удовольствием; рассвет еще не скоро, я все равно бы ничего не делал и скучал.

Душа. Джусто, после долгого раздумья я пришла к выводу, что все упреки, которые бросают пожилые люди старости, — ведь ты знаешь, мы часто общаемся со стариками, поскольку люди предпочитают беседовать со своими ровесниками, — можно свести к четырем причинам, откуда вытекают все остальные и из-за чего старость считается скучной и неприятной.

Джусто. Что же это за причины?

Душа. Первая: старость лишает людей возможности заниматься делами; вторая: она делает немощными их тела; третья: она отнимает у людей удовольствия; четвертая: она приближает смерть.^[536]

Джусто. Так ты считаешь, что старость неправильно осуждают?

Душа. Конечно, неправильно. А чтобы ты узнал, в чем тут ошибка и где правда, рассмотрим внимательно это мнение. Начнем с первой причины. Скажи, какими делами лишает возможности заниматься старость?

Джусто. Как какими? Всеми.

Душа. Не говори так, это неверно. Знаешь ли ты, что это за дела? Только те, которые требуют силы, а они подходят скорее животным, чем людям; ведь большинство животных природа наделила большей силой, чем нас, чтобы они служили человеку и избавили его от лишних забот; нам же она дала ум, чтобы мы могли управлять животными. И если ты хорошенько подумаешь, то убедишься, что большой силы требует рабская работа, и умные люди для этого используют животных. А дела наиболее важные требуют не силы, а осмотрительности и мудрости, которые в изобилии есть у старости.

Джусто. А как же военное дело? Или ты полагаешь, что им можно заниматься, не обладая силой?

Душа. Нет. Но в нем намного полезнее осмотрительность и мудрость, чем сила.

Джусто. Кому ты докажешь, что, когда необходимо действовать, полезнее тот, кто сидит и ничего не делает, чем тот, кто сражается?

Душа. Любому благоразумному и опытному человеку ясно, что намного труднее командовать и отдавать приказы, чем подчиняться и хорошо действовать. Если ты настаиваешь на своем мнении, тебе следует признать, что на корабле гораздо полезнее те, кто гребут, убирают и натягивают паруса, чем кормчий, ведущий корабль, поскольку те работают, а он стоит и отдает распоряжения.