Сочинения великих итальянцев XVI века

Душа. Ах, Джусто, до сих пор я не могу тебя убедить, что я одна из бессмертных бестелесных субстанций и не страдаю от того, что уязвляет тебя. И вот что сейчас скажу: я хочу тебе доказать, что сон, который, по-твоему, приснился тебе сегодня под утро, на самом деле не был сном, потому что в отличие от тех других, которые ты справедливо назвал снами, он не полностью исходил от чувственной части, присущей тебе, как и другим грубым животным, которые тоже видят сны. Сегодняшнее, повторяю, было создано лишь мною, но с помощью чувств. Ведь пока ты спал, я оказалась свободна и возвратилась сама к себе, а с помощью моей божественной части — я ее так называю, поскольку получила от Бога — я породила в твоих органах, способных к разумению и познанию, понятия и идеи, которые, как ты сам признался раньше, были тебе не понятны. Вот ты и можешь легко убедиться, что хотя я и объединена с тобой и как будто не в состоянии существовать без тебя, тем не менее я бессмертна и могу прекрасно без тебя обойтись, поскольку способна, как ты видел, действовать иногда и самостоятельно.

Джусто. Скажу правду: твои слова так убедительны, что сам я просто не могу тебе не верить, тем более если подумаю, что раз ты моя часть (то есть когда я целиком Джусто), ты не должна меня обманывать. Ну, вот я и одет. Сяду, как ты советуешь, и спрошу тебя кое о чем; так мне покойнее, чем раньше.

Душа. Спрашивай что хочешь. А я, насколько смогу, удовлетворю все твои желания.

А

Джусто. Прежде всего я хотел бы узнать, за что ты на меня жаловалась? Ведь когда я впервые услышал беседу в моей голове, ты говорила —насколько я помню, — что ничто тебя во мне не радовало, когда я был молодым, и тем меньше хорошего ожидаешь от меня теперь, когда я старик.

Душа. Ах, Джусто, не напоминай мне об этом; если я сетовала, у меня была на то причина.

Джусто. Что касается меня, сам я не помню, чтобы сделал что-нибудь против Джусто, ведь я никогда ничего не делал против себя самого, а значит, и против тебя, раз ты утверждаешь, что ты и я составляем Джусто.

Душа. Это так, но ты не сделал то, о чем я тебя просила.

Джусто. Как это может быть? Ведь я только сейчас узнал, что во мне есть кто-то, кроме меня. Но если ты и правда любишь меня, умоляю, скажи, чем я тебя оскорбил, чтобы по крайней мере то недолгое время, которое нам предстоит быть вместе, я тебе больше не досаждал.

Душа. Хорошо. А теперь скажи, Джусто, разве ты не знаешь, что я самое благородное существо из тех, что находятся под лунным небом?

Джусто. Знаю, я это много раз слышал на проповеди.

Душа. Разве тебе неизвестно также, что вся я божественная и духовная, что Бог создал меня собственными руками по Своему подобию и поставил владычествовать надо всеми другими существами в этом мире?

Джусто. Все это я читал в Библии, но там говорится о человеке целиком, а не только о тебе. Так что не приписывай одной себе то, к чему и я причастен.

Душа. Джусто, соединение, при котором получается человек, столь чудесно, что сказанное об одном имеет в виду и другого. Это прекрасно показал нам Аристотель, рассуждая: если кто скажет, что душа ненавидит или любит, это все равно что сказать — душа прядет или ткет.[463] Тем не менее твое достоинство заключено во мне, ибо ты земной, телесный и неразумный, а благодаря мне можешь называться божественным животным и разумным существом.

Джусто. Каким же образом?

Душа. Слишком долго объяснять. Хватит с тебя того, что, соединяясь с тобой и облекаясь в твою форму посредством жизненного духа, который и есть связь, нас соединяющая, я приобщаю тебя к отдельным субстанциям, которые вы называете Ангелами, в то время как до этого ты имел общее лишь с грубыми животными, — поэтому нас, соединенных вместе, некоторые философы и называют связью мира и природы. Ибо на тебе кончаются земные и телесные существа, а во мне берут начало божественные и духовные, мы же индивид, лишь одно неделимое, в котором слились, как я сказала, столь чудесным образом две противоположности, — индивид, который Меркурий Трисмегист[464] называл великим чудом Природы.

Джусто. Согласен, все верно, но зачем ты мне это говоришь? Это не имеет отношения к огорчениям, которые ты из-за меня терпишь.

Душа. Послушай меня и поймешь, стоит ли мне огорчаться. Будучи столь благородным творением, я, естественно, не имею в этом мире цели и не ищу совершенства в нем или в составляющих его предметах, в отличие от других, более низких созданий. Поэтому-то, заметь, когда Бог создал все существа этого мира, Он отправил в Земной Рай только человека, чтобы тот отдельно от других вел себя там согласно своей природе. Потом человека по его собственной вине изгнали оттуда с позором, на что я больше всего и сетую — отняли то преимущество, которое было в нас, а именно: то изначальное чувство справедливости, благодаря которому ты меня слушался и не упрямился, как ты стал это делать позднее.

Джусто. Ну, я столько раз слышал, как это говорили с амвона, что не нужно повторять; перейдем к выводам.