Сочиняйте сами

На этот раз было ни то ни се, во всяком случае, в начале его визита. Он отверг пиво, предложенное Вулфом, но в кресле устроился поудобнее. Он сказал, что заехал к нам по пути, а это означало, что он хочет чего-то добиться от нас, чего — он хорошо знал это — не мог бы добиться по телефону. Вулф ответил, что весьма рад видеть его; это означало: «Что тебе нужно?» Кремер достал из кармана сигару, из чего следовало, что он рассчитывает узнать то, что ему нужно, не за две минуты.

— Довольно путаное дело это убийство Джекобса, — произнес Кремер.

Вулф кивнул.

— Да, действительно.

— Кое-что в нем… Да, прежде мне никогда не приходилось слышать, чтобы сержант Стеббинс одобрительно отозвался о вас и о Гудвине. Он сказал, что план подкупа Джекобса при том, чтобы об этом знала вся братия, не мог придумать такой умный человек, как вы. Вы бы, конечно, сразу поняли, к чему это может повести. Стеббинс сказал даже, что он не верит, чтобы вы могли потворствовать убийству.

— Передайте мистеру Стеббинсу мою благодарность за доброе мнение обо мне, — отозвался Вулф.

— Обязательно. Больше вы ничего не хотите сказать?

Вулф шлепнул ладонью по столу.

— А что, черт возьми, вы ждете, чтобы я сказал? Или вы явились сюда ради удовольствия выжать из меня признание, что я совершил оплошность? Что ж, могу доставить вам такое удовольствие — да, я просчитался! Что еще вам угодно?

— Ладно, оставим это, оставим, — взмахнул сигарой Кремер. — Меня беспокоит, что наш подход к этому делу основывается на чем-то, чего мы не знаем, а вы знаете. Я трижды перечитал показаний Гудвина. Он утверждает, будто вы заключили, что все три рассказа написаны одним и тем же лицом, и это лицо не Алиса Портер, не Саймон Джекобс и не Джейн Огильви. Это верно?

— Да.

— И вы пришли к такому выводу, сравнив рассказы с книгами, написанными двумя из них, а также исходя из свидетельских показаний Огильви в суде?

— Да.

— Я хотел бы убедиться в этом. Я согласен с сержантом Стеббинсом, что вы проницательны, вы не раз доказывали это, но на этот раз я не могу поверить вам на слово. Как я догадываюсь, все материал дела находятся у вас — рассказы, рукописи, книги, — и я хочу получить их. Сам я не эксперт по писательской части, но у нас имеется подходящий человек на примете. Если ваш вывод верен, то все эти материалы раньше или позже понадобятся суду в качестве вещественных доказательств. Они у вас?

Вулф кивнул.

— И останутся у меня.

Кремер сунул сигару в рот и придавил ее зубами. Я всего один раз в жизни, много лет назад, видел, чтобы он раскурил сигару. У Крекера сигара несла определенные функции. Дело в том, что когда он прикусывал ее, то не мог выпалить тех слов, которые были у него на кончике языка, и это давало ему время одуматься и заменить эти слова другими. Спустя пять секунд он вынул сигару изо рта и произнес:

— Это неразумно.

— Мистер Кремер, — ответил Вулф, — давайте избегать ссор по пустякам. Книги принадлежат мне, вы можете раздобыть их в другом месте. Рукописи — в оригиналах и копиях — принадлежат разным лицам и даны мне на время. Я могу дать их вам только с разрешения их владельцев. Правда, вы можете получить их постановлением суда и то только если докажете, что они являются вещественными доказательствами, а я сомневаюсь, что вам удастся получить такое постановление, судя по тому, как сейчас обстоит дело. Однако попытайтесь.

— Вы, чертов… — Кремер сунул сигару в рот и сдавил ее зубами. Через четыре секунды он вынул ее. — Послушайте, Вулф… Ответьте мне только на один вопрос. Не окажусь ли я в дураках, если начну расследовать убийство, исходя из вашего домысла?

Уголки рта Вулфа скривились. Так обычно он улыбался.

— Могу это допустить, — сказал он. — Возможно, что нам удастся договориться. Предлагаю вам сделку. В течение прошедших суток вы, конечно, собрали кое-какую информацию. Поделитесь его со мной. Тогда я одолжу вам то, за чем вы явились, при условии, что вы подпишете обязательство вернуть все в целости и сохранности через двадцать четыре часа.

— Потребуется целая ночь, чтобы рассказать вам все, что мы узнали.

— Мне нужно не все. Хватит и получаса, может, и того меньше.

Кремер внимательно посмотрел на Вулфа.

— Сорок восемь часов?

Плечи Вулфа приподнялись на одну восьмую дюйма и вновь опустились.

— Ладно, не хочу торговаться. Сорок восемь так сорок восемь. Итак, вопрос первый и самый важный: раскрыли ли вы что-нибудь, что противоречит моему выводу?

— Нет.

— Что-нибудь, что могло бы привести к другому выводу?

— Нет.

— Что-нибудь в защиту моего вывода?