Сочиняйте сами

– Вы получили копию рукописи Джейкобса? – поинтересовался Вулф.

– Конечно, – кивнул Декстер. – Она подтверждала его претензию. Сюжет и персонажи оказались практически идентичными.

– Вот как. И снова, мистер Харви, судя по всему, слишком поздно.

– Мы только подбираемся, – отозвался Харви. – Подождите, пока не услышите остальное. Следующий случай: в ноябре тысяча девятьсот пятьдесят шестого года «Нам и сын» издало роман Марджори Липпин «Святой или нечестивец». Как и все ее предыдущие книги, он пользовался большим успехом. Первый тираж составил сорок тысяч экземпляров. – Харви сверился со своими бумагами. – Двадцать первого марта тысяча девятьсот пятьдесят седьмого Марджори Липпин умерла от сердечного приступа. Девятого апреля «Нам и сын» получило письмо от женщины по имени Джейн Огилви. Ее претензия оказалась практически идентичной претензии Элис Портер к «Цвету страсти»: в июне пятьдесят пятого она отослала Марджори Липпин двадцатистраничную рукопись рассказа под названием «На земле, а не на небесах» с просьбой об отзыве, но подтверждения о получении не последовало, так же как и возврата, а сюжет и персонажи «Святого или нечестивца» были позаимствованы из ее рассказа. Поскольку миссис Липпин умерла, на обвинение ответить она не могла, а четырнадцатого апреля, всего лишь через пять дней после получения издательством письма, исполнитель по недвижимости миссис Липпин, служащий банка, в чемодане на чердаке ее дома обнаружил рукопись рассказа, как ее и описывала Джейн Огилви. Он счел своим долгом предъявить находку. Из-за смерти миссис Липпин благополучный исход оспаривания данной претензии представлялся крайне маловероятным, однако ее наследники, сын и дочь, оказались слишком упрямыми, чтобы понять это, к тому же они желали восстановить репутацию матери. Они даже пошли на эксгумацию ее тела для аутопсии, однако вскрытие лишь подтвердило ее смерть от естественной причины – сердечного приступа. В прошлом октябре дело наконец-то предстало перед судом, и присяжные присудили Джейн Огилви сто тридцать пять тысяч долларов. Они были выплачены из наследства миссис Липпин. В «Нам и сын» поучаствовать в выплате уместным не сочли.

– Да с какой стати они должны были? – вмешался Джеральд Кнапп.

Харви улыбнулся ему:

– НАПД признательна вам за сотрудничество, мистер Кнапп. Я всего лишь излагаю факты.

Подключился и Декстер, сказав Кнаппу:

– Ах, да бросьте вы! Всем известно, что Фил Харви – язва. Поэтому-то боги и смеются.

Харви перевел улыбку с «Кнапп и Боуэн» на «Тайтл-Хаус»:

– Премного благодарен за рекламу, мистер Декстер. Во всех книжных магазинах… Наверное. – Он вновь обратился к Вулфу: – Следующим был не роман. Пьеса Мортимера Ошина «Бочонок любви». Рассказывайте, мистер Ошин.

Драматург загасил сигарету в пепельнице – пятую или шестую, я уже сбился со счета.

– Все это весьма тягостно, – отозвался Ошин, у него оказался тенор. – И мерзко. Пьеса вышла на Бродвее двадцать пятого февраля прошлого года, и, говоря, что она пользовалась бешеным успехом, я лишь излагаю факты, как и мистер Харви. Где-то в середине мая продюсер Эл Френд получил письмо от человека по имени Кеннет Реннерт. Смесь уже упомянутых писем. В нем говорилось, будто в августе пятьдесят шестого он посылал мне набросок пьесы под названием «Бушель любви» с предложением принять участие в ее написании. Он требовал миллион долларов. Я воспринимаю это как комплимент. Френд передал письмо мне, и на него ответил мой адвокат, назвав Реннерта лжецом, о чем тому должно быть известно. Однако мой адвокат знал о тех трех случаях, о которых вы только что слышали, и заставил меня принять меры предосторожности. Вместе с ним мы тщательно обыскали мои апартаменты на Шестьдесят шестой улице, буквально каждый дюйм, а также мой загородный дом в Сильвермайне, в Коннектикуте, и я также позаботился, чтобы никому не удалось что-либо подбросить в эти места.

Ошин прикурил еще одну сигарету и в очередной раз промахнулся спичкой мимо пепельницы.

– Все оказалось впустую. Как вы, возможно, знаете, у драматурга должен быть агент. У меня таковой имелся, звали его Джек Сэндлер. Я никак не мог найти с ним общий язык и через месяц после премьеры «Бочонка любви» уволил его и нанял другого. И вот как-то на выходных в июле Сэндлер позвонил мне в загородный дом и сообщил, что кое-что обнаружил у себя в кабинете и приедет из Данбери показать мне. Он так и сделал. Это оказался напечатанный на шести страницах набросок пьесы в трех актах Кеннета Реннерта под заголовком «Бушель любви». По словам Сэндлера, его обнаружила секретарша, когда разбирала старую папку.

Он затушил сигарету.