Сочинитель

Женщина, назвавшаяся Светланой Игоревной, молча прошла в дом, присела на табуретку у кухонного стола, а Василий Михайлович засуетился с чайником и чашками, вовсю изображая из себя радушного хозяина.

— Чай для русского человека — это первое дело. Куда мы без чая-то… Да, а как Вадим Петрович-то? Давно я о нем ничего не слышал.

Брюнетка замерла. Кораблев стоял к ней спиной и не мог видеть, как она вся сжалась за столом. Василий Михайлович проверял не личность гостьи — он прекрасно понял, кто пришел к нему в дом… Старик хотел «снять реакцию» брюнетки, посмотреть, как она среагирует на якобы неосведомленность его относительно смерти Гончарова. Женщина либо поняла, что ее проверяют, либо просто не хотела юлить — вздохнув, она глухо ответила:

— Вадим Петрович погиб в сентябре восемьдесят восьмого… Я думала — вы знаете…

Кораблев ничего не сказал, молча поставил чашки на стол, высыпал пряники на тарелку — тут и чайник поспел, он был как раз теплым, недавно кипевшим… Разлив чай по чашкам, старик сел на свой край стола, снова взглянул на гостью — несмотря на то, что в кухне было темновато, она так и не сняла темные очки… «Светлана Игоревна» сидела спокойно, но во всей ее фигуре чувствовался какой-то надлом, какая-то постоянно живущая внутри боль.

— Вы попейте чайку-то, пока горячий… А что же просил передать мне Вадим Петрович, царствие ему небесное?

Женщина ответила сразу и без запинки:

— Он просил передать извинение за то, что случилось в апреле восемьдесят третьего… За то, что доверился людям без чести и совести…

Старик медленно кивнул. Все правильно — стало быть, именно ей Вадим все же решил передать этот пароль… Тогда, летом восемьдесят восьмого, отправляя Кораблева в Болгарию, Гончаров попросил Василия Михайловича — на всякий случай — о возможности в самой экстренной ситуации «делегировать» близкому и надежному человеку свой голос, свое право Хозяина. А пароль такой Вадим выбрал тоже не случайно. Чтобы не сомневался Кораблев в том, что придет к нему человек надежный — специально заложил в условную фразу память о том давнем «проколе»… Со дня смерти Гончарова минуло пять лет — Василий Михайлович уже уверился, что унес Вадим тот пароль с собой в могилу. Ан нет… Ей, стало быть, отдал…

У Кораблева было существенное преимущество перед женщиной, назвавшейся Светланой Игоревной — он-то прекрасно знал, кто она такая на самом деле, видел ее не раз в прошлом, даже «подстраховывал» по просьбе Вадима, а вот она… Она явно узнала о существовании Василия Михайловича совсем недавно — такое впечатление почему-то сложилось у старика. И она абсолютно точно не понимала, что Кораблеву достаточно хорошо известна ее биография… Не сказать, что Василий Михайлович сильно симпатизировал своей гостье, но нарушить обещание, данное Вадиму, он не мог… То, что Гончаров уже пять лет лежал в могиле — ничего не меняло…

— Каждый может ошибиться… Все, что было — уже быльем поросло, — медленно произнес Кораблев слова «отзыва», и брюнетка облегченно вздохнула. — Чем я могу вам помочь? — после недолгой паузы спросил Василий Михайлович.

Женщина вытащила из кармана куртки пачку длинных ментоловых сигарет, взглядом спросила разрешения и, получив его, закурила.

— У меня есть враг. Человек, который принес мне много горя, человек, из-за которого погибли близкие мне люди. Из-за которого погиб мой…

Она не договорила, подавляя всхлип, потом вскинула голову, видимо, задерживая слезы в глазах, закрытых очками — продолжила глухим голосом:

— Я хочу, чтобы этот человек умер. Он… Он даже не человек, он выродок… Я не знаю, как земля его до сих пор носит. Вы… Вы сможете мне помочь?

— О ком идет речь? — ответил вопросом на вопрос Кораблев.

Гостья долго молчала, словно не могла решиться, затем, нервно закурив вторую сигарету вслед догоревшей первой, тихо сказала:

— Его очень трудно уничтожить. Его зовут… Его имя — Виктор Палыч… Говоров… Многие называют его еще Антибиотиком. Вы… Вы слышали про него что-нибудь?

Старик медленно кивнул. После того, что случилось в апреле восемьдесят третьего на Варшавском вокзале, он все-таки навел кое-какие справки о том человеке, которому его «одолжил» Гончаров. Да и позже — сам Вадим кое-что рассказывал… Антибиотик был очень серьезной фигурой. Очень.

— Вы сможете взяться за это дело?

Кораблев молчал, думал… Да, он был профессионалом экстра-класса. Вот именно — был, много лет назад. А Виктор Палыч — «клиент» особый, его охраняют так, что и президенты некоторых слаборазвитых стран позавидовать могут. С другой стороны — охрана не для кого не может стать абсолютной панацеей… Хуже другое: действовать придется в одиночку — а с учетом того, что этот одиночка уже старик, шансов на успех мало. Мало, но они есть…

— У меня для вас деньги, — сказала гостья и вынула из внутреннего кармана куртки два толстых свертка. — Здесь пятьдесят тысяч… Долларов…

Василий Михайлович покачал головой:

— Мне ваши деньги не нужны…