Сочинитель, жантийом и франт. Что он делал. Кем хотел быть. Каким он был среди друзей

Если вчитаться в текст рассказа, мы убедимся: из него вовсе не явствует, что строптивец Ан Тием был сослан на остров. Можно предположить, что местом его ссылки стал пустынный необитаемый берег. А в двух старинных землеописаниях Дайвьета прямо сказано: Ан Тием отбывал ссылку на морском берегу в Тханьхоа. Но То Хоай в своем романе избирает «островной» вариант. Он объяснял это тем, что главная идея романа – всесилие человеческой воли, помноженной на труд, знания, разум; и для воплощения ее герои книги должны действовать в «экстремальных» обстоятельствах. Ему больше подходила не песчаная отмель где-то, в конце концов, не так уж и далеко от обитаемых мест, а дикий, гористый, поросший лесом остров, где могущество стихии проявляется в полную силу. Мне доводилось слышать в Ханое, как вьетнамские художники с похвалой отзывались об описаниях природы в прозе То Хоая. Речь тогда шла о романе «Западный крап». В «Затерянном острове» То Хоай – «пейзажист» делает новый шаг вперед. Рассказывая о своей работе над этим романом, он снова вспомнил ту роль, которую в жизни его сыграли горы. Вспомнил, как брел когда-то пешком по лесным чащобам, ютился в пещерах, искал приюта в свайных домах горцев. Это оттуда перебрались в его книгу удавы, медведи и тигры. Там он стал очевидцем страшного урагана, который потом, два десятилетья спустя, пронесся над островом и разметал из края в край семью Ан Тиема. Там узнал он вкус лесных плодов и клубней, научился радоваться солнцу, луне и звездам. Видел, как горцы окатышами сковывают в листочки крупицы самородного золота… Но изображение природы само по себе еще ничего не решает в романе. То Хоай по-новому строит систему «человек – природа», ибо для героев этого его романа, людей глубокой древности, единство и неотделимое от него единоборство с природой, пожалуй, еще более органичное свойство, нежели для горцев мео, таи, са, выведенных в прежних книгах. Что, как не общение с непознанной им природой порождало в древности у человека суеверия, заблуждения, ложные страхи? Но, с другой стороны, именно это общение рождало пусть медленный, но неотвратимый процесс познания, обогащало все усложнявшимся опытом. То Хоай очень точно показал в романе, как прорастает и приносит плоды великое семя познания, что значил тогда для человека накопленный опыт (не просто его личный опыт, а сумма знаний, опыт всей тогдашней цивилизации). Показал, как важна была в то далекое от нас время преемственность накопленных знаний и духовных качеств – воли, твердости духа, дара общения, понятий справедливости и добра, формировавших человеческую личность. Не случайно То Хоай, как бы на новом витке спирали, заставляет оказавшегося в одиночестве сына Ан Тиема заново повторить жизнь отца.

У То Хоая Ан Тием не чужеземец, а вьет. И ко двору государя Хунга попадает он не как «товар» заморских купцов. Нет, государь-отец приближает к себе Ан Тиема за его сноровку и ум. И вовсе не праведностью предыдущего существования объясняются, все свершения его и удачи. Идейной кульминацией романа представляется эпизод, когда, вернувшись из долгой, мучительной ссылки, Ан Тием, несломленный, непоколебимый, бросает в лицо государю излюбленные свои слова о том, что человек всем обязан своему труду, разуму, воле.

И еще: в романе семья Ан Тиема – не пассивные, безымянные статисты, а его помощники и единомышленники. Жена Ан Тиема, Нанг Хоа («Нанг» означает «женщина», «Хоа» – «цветок»), первенец их Мон (клубень батата) и дочь Гай (девочка, девушка) – это живые люди, каждый со своим, особенным характером и судьбой.

Для То Хоая битва народа Байло[19] с водяными чудищами и освоение дикого острова – как бы модели бытия его предков, воплощение трудолюбия, таланта и нравственного величия народа. Оттого и звучит столь настойчиво проходящая сквозь весь роман тема любви к родине, ее чудотворным горам и рекам, плодам ее земли, голосам ее людей. Земля, сотворенная человеческими руками, и люди, творцы ее, – нераздельны.