Social Justice Fallacies

Различия в предположениях о распределении последующих знаний - это не просто случайный социальный курьез. Люди, стремящиеся к схожим целям, могут прийти к радикально разным выводам о способах достижения этих целей, если они имеют радикально разные убеждения о природе и распределении необходимых знаний. В некоторых случаях сами цели могут казаться возможными или невозможными в зависимости от того, какое распределение знаний потребуется для достижения этих целей.

 

ФАКТЫ И МИФЫ

Политика, основанная на концепции социальной справедливости, как правило, предполагает не только концентрацию значимых знаний в интеллектуальных элитах, но и концентрацию причин социально-экономического неравенства в таких людях, как руководители бизнеса, образовательных и других учреждений. Соответственно, программа социальной справедливости стремится сосредоточить свое внимание на исправлении институциональных и общественных дефектов путем наделения правительства полномочиями суррогатных лиц, принимающих решения, чтобы спасти жертв различных форм плохого обращения, забрав многие решения из рук других людей. Это включает в себя изъятие некоторых решений из рук самих предполагаемых жертв и передачу этих решений элитным суррогатам, чьи якобы более глубокие знания могут лучше защитить их интересы.

Эти упреки в принятии чужих решений ради собственного блага варьируются от решений о трудоустройстве и личных финансах до решений о жилье и ценностях, которые следует прививать своим детям.

Пропаганда таких исключений была характерна для эпохи прогрессизма в Америке начала XX века и продолжается до сих пор.

Вопросы трудоустройства

Одним из выдающихся первых прогрессистов, призывавших элиту к отмене чужих решений, был Уолтер Э. Вейл, окончивший колледж в 19 лет, получивший степень доктора философии и сделавший карьеру академика и журналиста. Он явно принадлежал к интеллектуальной элите и посвятил свои таланты борьбе за "социализированную демократию", в которой работники были бы защищены от "великих межгосударственных корпораций", среди прочих опасностей и ограничений. Например:

Закон, запрещающий женщине работать ночью на текстильных фабриках, скорее увеличивает, чем ограничивает ее свободу, просто потому, что он отнимает у работодателя его прежнее право заставлять ее экономическим давлением работать ночью, когда она предпочитает работать днем.

Очевидно, что Уолтер Э. Вейл считал, что работодатель отнимает у этой женщины свободу, а такие люди, как он, хотят ее вернуть - хотя именно работодатель предложил ей выбор, а такие суррогаты, как Вейл, хотели отнять ее выбор. Для интеллектуальной элиты, которая видит, что значимые для общества знания сосредоточены в таких людях, как они сами, это может иметь смысл. Но люди, которые видят, что знания о последствиях широко распространены среди населения в целом, могут прийти к противоположному выводу - уже упоминавшемуся - что "дурак может надеть пальто лучше, чем мудрец сделает это за него". Или она.

Законы о минимальной заработной плате - еще один пример того, как интеллектуальная элита и сторонники социальной справедливости выступают в роли суррогатных лиц, принимающих решения, предвосхищая решения как работодателей, так и работников. Как отмечалось в главе 3, уровень безработицы среди чернокожих 16- и 17-летних юношей составлял менее 10 % в 1948 году, когда инфляция сделала закон о минимальной заработной плате неэффективным. Но после того как серия повышений минимальной заработной платы, начиная с 1950 года, восстановила эффективность этого закона, уровень безработицы среди чернокожих юношей этой возрастной группы вырос и никогда не опускался ниже 20 процентов в течение более чем трех десятилетий подряд, с 1958 по 1994 год.

В некоторые из этих лет уровень безработицы среди них превышал 40 %. Более того, в эти годы практически одинаковый уровень безработицы среди черных и белых подростков, существовавший на момент вступления в силу закона о минимальной заработной плате в 1948 году, теперь имел расовый разрыв. Уровень безработицы среди чернокожих подростков теперь часто в два раза превышал уровень безработицы среди белых подростков. В 2009 году - по иронии судьбы, в первый год правления Обамы - годовой уровень безработицы среди чернокожих подростков в целом составил 52 процента.

Другими словами, половина всех чернокожих подростков, ищущих работу, не могли ее найти, потому что суррогатные лица, принимающие решения, запрещали им устраиваться на работу с зарплатой, которую работодатели готовы были платить, но которая не нравилась третьим лицам. Упреждение выбора оставляло чернокожим подросткам выбор: работать без зарплаты в легальных профессиях или зарабатывать деньги на нелегальной деятельности, например на продаже наркотиков - занятие, сопряженное с опасностью как со стороны закона, так и со стороны конкурирующих банд. Но даже если бы безработные чернокожие подростки просто слонялись без дела по улицам, ни одно сообщество любой расы не стало бы лучше от того, что многие подростки слоняются без дела.