SOD. Проект Фрактал

Вообще, ей было очень страшно в те дни. Ужасно страшно. Она стала открывать считки – и с головой погрузилась во все кошмары чужой памяти, потому открывать стала не сначала, а по какой-то неведомой злой прихоти – с тех моментов, где им двоим… в общем, где им пришлось очень и очень плохо. Годами позже она поняла – открой она первыми считки из их юности, открой она что-то из относительно счастливых лет, когда они уже были Сэфес – всё получилось бы иначе. Но нет, ее по несчастной случайности занесло в самую жуткую и болезненную часть архива. Причем более полного, несравнимо более полного, чем тот, что дали ей они.

Все эти дни, от первой встречи до второй, она думала.

О том, что же делать дальше.

Как жить? Как упросить их… она сама не понимала, о чем хочет просить, но просить требовалось отчаянно, потому что если не упросишь… считай, жизнь кончена. Настроение ее летало, как на огромных качелях – от пика радости, до темной пропасти уныния и горя. И в день, когда она пришла и села на лавочку у Котельнической высотки, настроение ее летало точно так же. И не было от этого никакого спасения.

Да и погода в тот день была под стать настроению. Что такое короткое, северное лето Москвы, той Москвы, что на Соде? День тепло, неделя дождь и холод. Дождя в тот день, правда, не было, но вот холод был, и облака тянулись по небу низкие, серые…

***

– Эри, прости, что перебиваю, но у меня есть один важный вопрос. Скажи, то, что в твоем архиве плохое… где оно, по твоему мнению, происходило с ними? Тут, на Соде? Или где-то еще? – Ит говорил максимально осторожно. – На этой планете?

Эри задумалась.

– А что такое – эта планета? – вдруг спросила она. – Ит, прости, но мне кажется, что эта самая планета отражена бесчисленное количество раз, она вроде бы как одна, а вроде бы как их миллиарды.

– Русский Сонм, – кивнул Ит. – И Терра-ноль, главное звено.

– Нет, главным ничего быть не может, – уверенно сказала Эри. – Ну то есть оно есть, это главное, но оно… оно не материально. Как формула фрактала, например.

Ит подался вперед.

– Как ты сказала? – изумился он.

– Ну, формула, – Эри смущенно улыбнулась. – Я ни черта не понимаю в формулах, но формула, она же не материальный объект, правильно? Не камень, не дерево. Но она все-таки существует. Так и здесь получается. Фрактал строится по формуле. Она не материальна. Если что-то материально, то оно точно не формула. Просто… ну, может быть, первое построение по этой формуле, или как там правильно? Я не знаю. Сначала формула, а потом получается красивая такая картинка. Примерно так как-то.

– И это она нам говорит, что у нее плохо работает голова, – пробормотал Скрипач. – Прости. Продолжай, пожалуйста.

Ит сидел неподвижно, глядя куда-то сквозь Эри, и пытаясь осознать, что она только что сказала. Потому что сказала она то, что он и сам уже довольно давно чувствовал, но произнести вслух не мог.

Фрактал – развивается.

А формула – исходник – остается такой же, как была.

Не я ли снял с исходника первую матрицу, и «включил» Терру-ноль в общую систему мироздания, открыв первый портал, ведущий в нее?

Не потому ли тысячи лет остававшаяся неизменной удивительная Терра-ноль превращается сейчас… в один из миров Русского Сонма, и не более того? Да, пожалуй, не стоило тратить столько сил на то, чтобы предотвратить поиск этой планеты на физическом уровне. Потому что даже если ее найдут, не будет ничего. Ни-че-го. Уже – ничего.

Потому что Терра-ноль давно уже не ноль. Один, может быть. Или два.

Но она действительно больше не исходник.

***

Так вот, Эри сидела на лавочке, зябко кутаясь в ветровку, и ждала. Сегодня она снова прогуливала школу, но на это ей было абсолютно наплевать. О какой школе может идти речь, когда такое происходит?

На момент появления черного и рыжего настроение у нее снова рухнуло в самую глубокую из всех возможных пропастей, и потому сил не хватило даже на самую маленькую улыбку.

А у них, наоборот, настроение, кажется, было хорошее. Они словно чему-то радовались.

– Привет, – произнес рыжий, присаживаясь рядом с ней на лавочку. – Хочешь мороженого?

– Не хочу, – помотала головой Эри. – Какое мороженое, холодно же.

– Ну, не так уж и холодно, – заметил черный, тоже усаживаясь рядом.

– Если сравнивать с той считкой, где вы зимой в Москву по дороге шли, то да, не холодно, – хмыкнула Эри.

Черный прищурился.

– Это когда же такое было? – спросил он.

– А когда вас потом на машине надсмотрщик подбирал, когда вот он, – Эри кивнула в сторону рыжего, – ногу подвернул и в трубе под дорогой прятался.

Рыжий кашлянул.

Черный нахмурился.

– Мы тебе не давали этой считки, – произнес он.

– Спасибо, у меня свои, – парировала она в ответ.

– И много?

Эри слегка растерялась.

– Ну… да, много, – ответила она.

– Насколько много? – черный нахмурился еще сильнее.

– Я не знаю, – Эри испугалась. Зря, ох и зря она сказала, что много. Теперь и вовсе непонятно, что делать. – Как такой огромный шкаф, что ли.