SOD. Проект Фрактал

Громкая, излишне громкая музыка, примитивная, лялякающая и нянякающая; перезвон множества колокольчиков, исходящих, как потом стало понятно, от помпезной безвкусной карусели с золочеными конями; визг, ор, крик, плач тысяч детей, окрики взрослых; еще один источник шума – автодром с крошечными разноцветными машинками; чья-то ругань, чей-то плач, и снова, и снова – крики, писки, визги, ор…

А уж запахи!.. Тонкое обоняние гермо давно не подвергалось таким ударам, даже запах горелой плоти во время работы с ранеными, и тот был ничего, если вдуматься. Нет, тоже плохо, но можно хотя бы отойти в сторону, когда операция закончена, а тут…

Запах дешевого алкоголя, пота, дерьма, мочи, какой-то еды, явно жаренной в большом количестве несвежего прогорклого масла; запах ног, запах прели от влажной одежды, и откуда-то – острый кислый запах свежей блевотины. Видимо, кому-то карусели впрок не пошли.

– Это еще ничего, – заметила Эри, увидев, что они принюхиваются и невольно морщатся. – В гипермаркете, в который я езжу за едой, есть зона кафе и аттракционов. Вот там вонища – не передать. Там когда щи в меню, тошнит, по-моему, даже поваров. А уж общий фон – закачаешься. Кислая капуста, тухлая, мясо, тухлое, морковка, гнилая, и памперсы, которым все столы и стулья завалены.

– Почему завалены? – удивился Ит. – А в помойку отнести?

– А это не царское дело. Она же мать, она же героиня, а героиня не обязана памперсы в помойку носить, ты чего, – засмеялась Эри. – Нет уж, лучше дома сидеть, чем в такие места попадать. Разве что по большой необходимости.

– Как же твое отношение к детям изменить? – в пространство поинтересовался Скрипач. – Ну я понимаю, что это всё раздражает, но тут не дети виноваты, а взрослые…

– Которые получились из детей, и которые так же воспитывают этих самых детей, когда те у них появляются, – отрезала Эри. – Пошли. Ребята, правда, я не хочу тут находиться долго. Мне уже сейчас дурно. Идемте.

Ит был вынужден признать, что да, дурно. Более чем дурно. Ассоциация, которая появилась у него раньше – кладбище, вместо которого появился развлекательный центр – сейчас лишь окрепла, она и не подумала пропадать.

А центр, нужно сказать, просто бесил.

И те, кто в нем «отдыхали», бесили тоже.

Раньше, передвигаясь по городу по своим делам, они не обращали внимания на царящее вокруг скотство и хамство, но тут скотство и хамство под елейной маской можно было рассмотреть в подробностях.

Это – люди?..

Это – дети?..

Два пацана, вцепившиеся друг другу в волосы, и две матери, дерущиеся рядом – делят игрушку, которую один из пацанов вытянул в игровом автомате, и ее тут же возжелал второй. Молодая женщина с дебелым лицом меланхолично переодевает младенца, кладет обгаженный подгузник рядом с собой, сует младенца в нагрудный слинг-карман, и уходит, оставляя подгузник лежать и вонять там, где она сидела. Два пузатых мужика, посмеиваясь, тянут из пластмассовых стаканов неимоверно вонючее пиво, и наблюдают, как другая молодая мать кормит грудью – причем обсуждают они форму этой самой груди, ни много, ни мало. Семейство с тремя отпрысками прокладывает себе дорогу сквозь толпу, попутно отдавливая всем ноги, причем матерятся даже дети, ничуть не уступая родителям. Женщина средних лет отчаянно ругается с продавщицей игрушек, сидящей в крошечном киоске, требуя скидку чуть не пятьдесят процентов, а рядом стоит довольно большая девочка, и меланхолично ковыряет в носу. И так далее.

– Эри, а тут нормальные бывают вообще? – с опаской спросил Ит.

– Вообще бывают. Но не тут, конечно, – Эри передернуло. – Тут сливки общества быдла вульгарис.

– Ясно. Пошли дальше.

Шли медленно. Идти быстро не получилось бы при всем желании, приходилось подстраиваться к скорости толпы. А толпа не спешила, она тащилась по коридору, направляясь к разветвителю, увешанному множеством стрелок-указателей, и там дробилась, разделяясь на более мелкие человеческие потоки.

Ит украдкой оглядывался. Скрипач тоже.

Да, ведут.

И еще как ведут.

Агентов они вычислили практически сразу. Двоих. Потом еще двоих. Потом еще одного. И еще. И еще. Ничего себе! Семь человек. Зачем? Карин боится, что мы смоемся через портал?.. Но тут нет никакого портала, и никогда не было! А он всё же боится, и, видимо, страхуется.

– Это где-то тут было, – пробормотала Эри, останавливаясь. Сзади на нее налетела какая-то тетка, выругалась, но Скрипач отодвинул тетку плечом, а Ит вдобавок незаметно отвесил ей пинка. – Где-то тут…

– Давайте отойдем к стене, – предложил Скрипач. – Может, хоть один прибор удастся завести.

– Слишком много людей, – возразил Ит. – Начнем отсекать – зашевелятся агенты.

– Кто? – испуганно спросила Эри.

– Агенты. Их уже восемь. Мы в кольце, – ответил спокойно Ит. Улыбнулся. – Да не бойся, они ничего не сделают… если мы ничего не сделаем. Рыжий, давай, по быстрому.

Глупо. Они даже не знали точного места, и не могли его вычислить – стены коридора были глухие, без окон, и датчик, конечно, оказался бесполезен. Просто нейтральный общий фон, и потоки возмущений от проходящих людей. Система в таких условия работать не могла.