Содержанка

— Разница есть. Для Льва.

Елена хмуро посмотрела на нее исподлобья.

, — Ты разве его мало мучила? Оставь его, наконец, в покое.

— Поэтому ты сделала это? Чтобы освободить от меня?

Елена вздохнула.

— Девочка, когда мы с тобой первый раз встретились, я думала, что мы можем стать друзьями. Но, в конце концов, я поняла, что Льву ты не принесешь ничего, кроме беды. Как ему жить своей жизнью, если он только то и делает, что тебя оберегает?

— Я не просила его об этом.

— Да. Но тебе и не надо. Это у него в крови. Его с детства учили принадлежать кому–нибудь, как при крепостном праве. Так же как и его отца. Он за тобой куда хочешь побежит, как Серуха за Эдиком. А захочешь его научить на задних лапках стоять, он только счастлив будет. — Елена медленно вздохнула, но в голосе ее послышались печальные нотки, когда она добавила: — Мне нужно было избавиться от тебя, Лида. Ради Льва.

Лида проглотила комок, подступивший к горлу.

— Ты могла просто попросить меня уйти, — спокойно произнесла она.

— Он бы не отпустил.

Лида кивнула. Чувство вины, гладкое и скользкое, точно маслом разлилось по ее горлу.

— Значит, ты предала меня ради казака. Он знает об этом?

Толстые щеки Елены заалели. Она пригладила обеими руками волосы.

— Нет, — пробормотала женщина. — Ты расскажешь ему?

— Нет.

Толстуха кивнула, пожала тяжелыми плечами, подошла к окну и стала смотреть во двор. Чуть погодя она добавила:

— Ты много сделала для своего отца.

Лида закрыла лицо руками.

— Но он все равно погиб. Я не смогла спасти его.

— Да. Но он узнал, что ты старалась.

— Мать я тоже не смогла спасти, — прошептала Лида, не отнимая от лица ладоней.

— Я знаю. Ты не лучше, чем я, спасаешь тех, кого любишь, — сказала Елена и добавила: — Иди сюда.

Лида осторожно поднялась с худосочного матраса и подошла к Елене. К ее удивлению, за окном шел снег. Несильный, маленькие снежные пушинки, медленно опускающиеся на землю, от которых мир казался спокойнее. Молча они смотрели на мужчин во дворе. Чан и Алексей неподвижно стояли к ним спиной и разговаривали. О чем они могли говорить? О пожаре? О погоде? Об очередной взорванной по приказу Сталина церкви? Может быть, о ней? Их лиц не было видно, но взгляд Лиды уловил излишнюю строгость в линии плеч Чана и определенную напряженность в его длинных конечностях. Молодая женщина, соседка по дому, сбивала лед с колонки и с улыбкой наблюдала за проделками Серухи.

Попков привязал к шее собаки кусок тонкой веревки и стал учить ее ходить рядом с Эдиком. Раньше Лида не замечала, как хорошо казак ладит с собаками. Но не замечала она и того, каким уставшим он выглядит. На девушку вдруг нахлынула необычайная нежность к этому здоровяку, благодаря которому ее отец был так близок к свободе, но погиб в шаге от нее. Ох, Лев, мой друг, прости, если я слишком многого от тебя требовала. Даже отсюда я вижу, чего это тебе стоило.

Стоявшая рядом с ней женщина медленно вздохнула. Ее дыхание затуманило стекло и размыло вид на мальчика и его собаку.

— Он звал меня ехать с ним на Украину.

Лида быстро перевела взгляд на Елену.

— На Украину?

— Куда–то под Киев. Он там детство провел.

— Лев когда–то был ребенком?

По лицу Елены скользнула улыбка.

— Трудно такое представить, да?

— И ты поедешь?

Елена не сводила глаз с Попкова, смотрела, как он наклоняется к крошечному щенку и ласково с ним разговаривает.

— Он о тебе беспокоится.

— Ему незачем.

— Я знаю.

— Ты любишь его?

— Ха! Когда ты поживешь с мое и узнаешь столько мужчин, сколько знаю я, для тебя любовь уже не будет тем, чем она тебе сейчас кажется, Лида.

— Но ты любишь его? — настойчиво повторила Лида.

Женщина ответила не сразу. Лида вытерла стекло ладонью. Украина. Ох, Лев, это же чуть ли не на краю белого света.

— Да, — наконец призналась Елена. — Наверное, я люблю этого болвана неотесанного.

Они обе улыбнулись.

— Тогда езжай на Украину. Я ему и слова не скажу о… — Она не договорила.

— А ты? Куда поедешь ты?

От этого вопроса горло Лиды сжалось так сильно, что она закашлялась, и во рту у нее появился привкус дыма.

— Швы разойдутся. Давай–ка ты ложись, девочка.

Елена довела ее до кровати, но Лида, взявшись за толстую руку, которая помогла ей лечь, не отпустила ее. Она потянула женщину к себе.

— Елена. — С напором произнесла она. — Если когда–нибудь ты сделаешь ему что–то плохое, я приеду, найду тебя и вырву у тебя сердце.

Их взгляды встретились. Светло–карие глаза впились в бесцветные, и Елена кивнула. Па — >тот раз она не улыбнулась.

— Я согласна. — Сказала она.

Лида разжала пальцы, но, заметив что–то необычное в лице женщины, какую–то скрытую тревогу, спросила:

— Что, Елена?

Ответа не последовало. Сердце Лиды забилось быстрее. Широкое лицо сделалось непроницаемым, точно на нем закрылись ставни.

— Скажи мне, Елена.

— О, черт, и зачем я тебе это говорю? Тебе нельзя здесь оставаться. Девочка. Больная ты или здоровая, ты должна уйти.

— Почему?

— Потому что сегодня они придут за тобой.

— Кто придет?

Но и без ответа ей все стало понятно. Она уже сбросила с себя одеяло и опустила ноги па пол. Мозг ее лихорадочно заработал, сердце бешено заколотилось.