Содержанка для президента

В рюкзаке документы на другое имя, краска для волос, купленная мне Гройсманом, влажные салфетки, расческа, зубная паста со щеткой и пара трусиков. Все остальные вещи ждут меня в ячейке в аэропорту.

Глава 20

Я прошла таможню! Прошла! Меня никто не остановил, никто ничего не спросил. Вместе с толпой я сдала багаж. Предварительно забрала в ячейке деньги, вещи и новые документы с приглашением от работодателя. Оно было красиво оформлено на двух языках, с печатью и подписями и так же круглым штампом консула. Мои новенькие документы пахли краской и приятно шелестели в руках. На фото я… и не я. В темном парике с синими линзами. Меня зовут Маргарита, и мне двадцать два года. Не знаю, зачем Гройсман добавил мне возраст, но это не имело значения. Впереди меня ждала самая настоящая свобода.

— Тебя встретит Гаррик. Он мой закадычный друг. Поедешь с ним. Он устроит тебя на работу.

— А приглашение?

— Ну это для отвода глаз. Чтоб пропустили. Он отвезет тебя в агентство, там определишься с профессией.

— Вы сказали, я буду работать в доме престарелых.

— Та вакансия уже занята, и он найдет тебе что-то другое.

— Ладно. Пусть другое.

Это был подъем с колен, невероятное головокружительное ощущение полнейшего счастья. Я впервые что-то сделала сама. И впервые оказалась на свободе. И мне нравилось это ощущение, оно перекрывало тоску, страх и все сомнения. Я вспомнила, как валялась на диване Эллен, как тявкала мне вслед ее собака, как машина отъехала от особняка. И эйфория вновь овладела мной.

Я сбежала от него!

И, словно ребенок, которого впустили в лавку с игрушками и дали много денег, сказали — покупай все, что хочешь. Бродила среди шикарных магазинов Ти Ди Фри и не знала, что купить. Мне хотелось всего. Вкусных конфет, булочек, сувениров и мягких игрушек… При мысли об игрушках вспомнился медведь, и ужасно стало жаль, что его пришлось оставить. Ничего, я начну работать и куплю себе миллион таких медведей. Они будут только моими, честно заработанными трудом. И никто больше не назовет меня дыркой.

Наверное, это был всплеск протеста, но я купила себе разноцветные свитера оверсайз, дранные джинсы, кроссовки на высокой подошве и с диким удовольствием выбросила в мусорку элегантные шмотки, которые напоминали мне о прошлой жизни. О жизни, где я не была сама собой. Где из меня лепили игрушку. Внутри меня жил совсем другой человек. Далекий от французского и игры на фортепиано. Этот человек хотел познать мир, этот человек был полон наивного восторга. И как чудовищно мало оставалось этому человеку жить, я даже не представляла. Ведь он только родился…

В одном из магазинов я увидела на экране телевизора выпуск новостей… и конечно же, его. Во весь экран. Крупным планом. Это волевое лицо с невероятными глазами, седоватую бороду, крупный нос и чувственные, полные губы. Вспомнились дикие минуты в подсобке в театре, его шепот, мои глупые признания, вера в чудо и в чувства. Которые у ледяной глыбы давно атрофировались.

А потом лицо его жены, ее свободное платье и… мысли о ее будущем ребенке заставили меня скривиться. Стало невыносимо больно, и я долгим взглядом смотрела на телевизор. Прощаясь. Глупая и наивная маленькая дурочка.

И пока что жизнь меня еще не научила другому. Пусть и била довольно сильно и наотмашь. Но мне все еще хотелось верить в лучшее. В хороших людей, в счастье, в любовь. В новую жизнь. В девятнадцать во многое хочется верить.

Самолет оказался самым обычным, рядом соседи, везде слышны голоса людей. Боже, вокруг меня люди. Я не в каком-то навороченном люксе, я не одна на весь салон. Меня не окружает белизна, стерильность и эта роскошь, от которой становится страшно. Я просто среди людей. Они разные и по-разному пахнут. Болтают и смеются. И мне нравится быть частью этого. Нравится чувствовать толпу. В ней не страшно и не одиноко. И самое главное — я совершенно свободна и вольна принимать решения сама.

В аэропорту я купила себе наушники и дешевенький смартфон. У меня впервые появился свой личный гаджет. И никто не мог его у меня отобрать. Теперь это моя вещь. Оказывается, это безумно приятно — иметь что-то свое. При взлете у меня сильно заложило уши, и я закрыла их руками, глядя на карманчик на сиденье впереди меня и стараясь не думать о том, что сейчас мы оторвались от земли и летим высоко в небе. И вдруг от ужаса я замерла. И стало не важно, насколько сильно у меня заложило уши и как высоко мы взлетели. Я увидела в кармашке мятную конфету в зеленой обертке. Точно такую же Айсберг дал мне когда-то. Во рту появился привкус мяты, а грудь обдало жаром, я вспомнила, как он трогал меня… как расстегивал платье, как жадно смотрел. Я больше никогда не увижу его синие сумасшедшие глаза…