Содержать меня не надо, или Мужчинам со мной непросто

– Нет. Это правда, – прошептала я. – Я долго думала, насколько могу быть с тобой откровенной, и решила, что намного лучше, если я ничего не стану от тебя скрывать, и ты будешь знать правду. А то надо же, почти влюбился. В Париж из-за меня приехал. Сюрприз хотел сделать, а я тебе его сама сделала. Нафантазировал себе чёрт знает чего. Представлял меня девушкой не от мира сего, белой, пушистой, необыкновенной и даже космической, а я оказалась обычной продажной девкой, – горько произнесла я. – Я теперь поняла, почему ты не женат. В тебе полно комплексов. Ты за свои деньги трясёшься. Спишь и видишь, чтобы кто-нибудь копейку не стащил. Караулишь свой капитал. Байки придумываешь про романтического грузчика-дворника. Хочешь найти девушку, которая будет любить тебя не за деньги. Вить, это патология, честное слово. Ты на своих деньгах до старости просидишь. И, если хочешь знать, такой ты мне неинтересен. В моей памяти навсегда останется другой Виктор. Романтичный, временами смешной, но способный на настоящие поступки. А сейчас передо мной сидит Виктор, у которого слишком много тараканов в голове и различных комплексов. Вить, расслабься! Всё нормально! Все твои деньги на счетах, в целости и сохранности! – Я выхватила у Виктора бутылку, вновь из неё отпила. – Вот и всё, Вить. А мне придётся всю неделю терпеть этого ублюдка Глеба, так как работу терять нельзя. На мне слишком большая ответственность, я должна заботиться не только о себе, но и о близких мне людях. Ну, что молчишь? Вить?..

– Пытаюсь осмыслить. Всё как-то не так… Как-то всё неожиданно…

Глава 22

Он вновь забрал у меня бутылку и сделал несколько глотков.

– Аннушка, а почему ты стала этим заниматься? – с болью в голосе произнёс он.

– Хочешь, чтобы я начала перед тобой оправдываться?

– Просто хочу знать.

– А чем я могла, по-твоему, заняться, если у меня с детства не было ни отца, ни матери, и я всё время прожила в лесу? Чем? Это единственная возможность увидеть мир, общаться с приличной публикой и зарабатывать нормальные деньги. Не все такие ублюдки, как Глеб. В мире роскоши много нормальных мужчин, которые не только платят большие деньги, но и относятся к женщине, как к божеству. Было бы лучше, если бы я мыла полы в детском садике и получала за это копейки? Зато порядочная, гордая и честная. Да кому нужна эта гордость? Её на хлеб не намажешь и в карман не положишь. Ну и что бы я увидела, со своей гордостью и порядочностью? Серые, голодные будни! Влачила бы жалкое существование и ненавидела тех, кто живёт лучше меня. Я считаю, это просто трусость и неуверенность. Нужно уметь пользоваться тем, чем наделила нас природа. – Я смахнула слёзы. – Тебе не понять. Богатый никогда не поймёт проблемы бедного. И пусть я выбрала не самый праведный путь, зато отдыхала на Сардинии, путешествовала по всему миру, видела богатые особняки на Рублёвке. Ну и пусть я достойна презрения, а мне плевать! Намного хуже стоять голодной и холодной вдоль трассы. И пусть другие ненавидят таких, как я. Пусть! Ненавидят и завидуют, потому что у них никогда бы не хватило духу так жить и зарабатывать такие деньги!

– Аннушка, что ты несёшь? Зачем стараешься казаться хуже, чем есть на самом деле? Продавать себя – это самый простой способ делать деньги. И даже если ты продаёшь себя дорого… Ты хорошо понимаешь, что путь, который, ты выбрала, – это путь в никуда. Насколько тебя ещё хватит? Лет на десять? А потом будешь проституткой на пенсии?

– А потом я уйду в лес, навсегда. – Я отдала Виктору бутылку и постаралась улыбнуться. Но получилось что-то вроде нервного тика. – Я сказала всё это к тому, чтобы ни я, ни ты не строили пустых иллюзий. Ты никогда не сможешь меня принять такой, как сейчас. А если сможешь, то никогда не простишь и не забудешь. Пусть я останусь в твоей памяти дикой девушкой из леса, а ты – охотником, который однажды зашёл ко мне на огонёк. – Я встала и на шатающихся ногах подошла к двери. Взявшись за дверную ручку, прошептала: – Прощай.

Я была уверена, что Виктор меня остановит, прижмёт к себе и… никуда не отпустит. Но чуда не произошло. Наверное, потому что чудес не бывает, мы живём в суровой реальности. Виктор даже меня не окликнул. Он сидел, уставившись в одну точку, нервно курил и пил коньяк.

Разочарование – горькая вещь. Слишком больно разочаровываться в том, кого ещё недавно обожествлял, кем жил, кого ждал и кому почти поверил…

Я шла, шатаясь, по коридору и постоянно оглядывалась. Слёзы застилали глаза. Мне до последнего казалось, что Виктор меня всё же окликнет. Постояв у своей двери пару минут, я зашла в комнату, упала на кровать и горько зарыдала.

Перед глазами пронеслось моё детство. Я увидела маленькую, хорошенькую девочку с косичками, которую гладил по голове добрый и любимый дед. На вопрос о том, где её родители, он отвечал, что они улетели на небо.