Содержать меня не надо, или Мужчинам со мной непросто

Я стала пристраивать свои фотографии в различные журналы и, наконец, смогла зарабатывать этим на хлеб. Пусть не на такой, как раньше, зато независимый. И это только начало. Через полгода я смогла сделать персональную выставку своих фотографий, а на открытие выставки пришёл Виктор. Увидев его, я выронила фужер с шампанским. Он разбился вдребезги, и кто-то рядом сказал, что это на счастье.

– Виктор? Как ты меня нашёл?

– Я уже замучился тебя искать, – взволнованно ответил он.

– А ты искал?

– Спрашиваешь. Несколько раз приезжал в лес. Изба закрыта. Пробовал узнать о тебе у деда Петра, но его тоже не нашёл. Звонил в твою фирму, но там сказали, что ты давно не работаешь. Приезжал в офис, тряс за грудки твою директрису, но она уверила меня, что ничего о тебе не знает. Ты просто исчезла. А однажды летел в самолёте по делам. Нам выдали журналы. И прямо на обложке я увидел твою фотографию. Сразу её узнал. Там был снегирь. Ты ещё назвала его Потапом. Я стал звонить в этот журнал и просить твой мобильный телефон. Телефон мне не дали, но сообщили про персональную выставку. Я не мог дождаться сегодняшнего дня.

– А зачем ты меня искал? – тихо спросила я.

– Я струсил в прошлый раз. Прости меня.

Неожиданно Виктор встал передо мной на колени, протянул мне кольцо и на глазах у всех сделал мне предложение.

– Аннушка, милая, я очень тебя люблю. Мне без тебя не жить. Выходи за меня замуж.

Растроганные гости захлопали в ладоши и закричали:

– Горько!!!

Я встала на колени рядом с Виктором, и мы принялись целоваться.

– Ничего, что я не романтичный грузчик-дворник? – на всякий случай спросил меня Виктор.

– Ничего страшного, – успокоила я его и засмеялась сквозь слёзы.

Мы с Дэном переехали в особняк Виктора. Дэну здесь очень нравится. Свежий воздух, деревья, чем-то напоминает наш лес. У Вити есть ещё большая квартира, но после всего, что я рассказала ему про Катю и деда Петра, он говорит, что здесь я в безопасности. Дом обнесён большим забором. Повсюду видеокамеры и охрана.

Витя настолько за меня боится, что приставил ко мне охранников и по десять раз на дню звонит и спрашивает, всё ли у меня в порядке. Даже когда я бегаю с фотоаппаратом и пытаюсь поймать красивые моменты на лоне природы, двое здоровенных ребят следуют за мной по пятам. Один раз мне пришлось просидеть три часа на берегу Москвы-реки, чтобы запечатлеть красивый рассвет над ещё не проснувшимися деревьями. Ребята героически сидели вместе со мной. Фотографии получились шикарные!

Я люблю Виктора. Очень люблю. До боли в груди, до дрожи в зубах. Лена с матерью сейчас в Америке. Ей сделали операцию. Результат положительный! Когда она позвонила и сказала, что уже сделала первые шаги, я кричала от радости на весь дом и висла у Виктора на шее. Ведь это он оплатил.

Мы живём очень дружно. Любим и ценим друг друга. Господи, какая же я дура, что столько времени спала с ружьём… Как приятно спать на плече родного и любимого человека…

– Спокойной ночи, любимая, – говорит Виктор и целует меня в макушку.

Я улыбаюсь, смотрю в окно на полнолуние, и перед сном говорю ему, как много он для меня значит и как сильно я его люблю.

– Приятных сновидений.

– Спасибо, любимый.

А затем мне снится сон. Дивный сон с яркими красками. Правда, я не понимаю, о чём он. Но в нём так много вспышек и тёмных пятен…

Залаял Дэн, я вздрагиваю, открываю глаза и вижу, что стою над спящим Виктором с ножом в руках. Я ещё не проснулась толком и нахожусь в каком-то забытьи. Пытаюсь понять, что происходит. Дэн жалобно скулит, а я не понимаю, почему в моих руках нож и почему я стою рядом с Виктором.

Почему-то перед глазами возник мой дедушка. Будто он гладит меня по голове и говорит, что я серьёзно больна. Какое-то странное заболевание, связанное с полнолунием. Я вспоминаю, как он возил меня по врачам, но все только разводили руками. Какой-то диагноз с совершенно непонятным словом, которое даже трудно выговорить – сомнамбулизм. Это болезненное состояние, выражающееся в бессознательных и опасных действиях, совершаемых во сне, которые не запоминаются. Это редкая, агрессивная форма лунатизма, которая, увы, не лечится.

В памяти возникли моменты, которые уже давно стёрлись. В полнолуние дедушка завязывал мне руки и разрешал спать только с завязанными руками… А потом это прошло. Он перекрестился и сказал, что я это переросла.

Катя, дед Пётр, друг моего мужа, любовник Глеба… Неужели это я? Как же так? Как я могла? Ничего не понимаю…

Я пытаюсь проснуться полностью, но не получается. Я хочу выкинуть нож и отойти от Виктора, но моё тело меня не слушается. И опять эти дивные краски… Эти яркие вспышки и тёмные пятна…

Я наклоняюсь над Витей. Дэн начинает лаять так громко, что Виктор просыпается, открывает глаза и пытается понять, что происходит.

– Аннушка, что случилось? Что происходит?

– Сама не пойму, что происходит.

Лающий Дэн кусает меня за ногу, чтобы я отошла от забытья и полностью проснулась, я громко кричу и, вместо Виктора, вонзаю нож в себя.

– Витя, прости, пожалуйста, прости…

Эпилог