Содержательное единство 2001-2006

Сообщается о новых планах Шарона, который перед этим говорил, что Газой всё будет исчерпано. Речь идет о сдаче палестинцам 90 процентов Иудеи и Самарии, фактическом разделе Иерусалима и прочем.

20 декабря 2005 года Шарон покидает клинику.

4 января 2006 года уже другой сын Шарона, Гелад, оказывается под подозрением по делу некоего австрийского бизнесмена, "отстегивавшего" семье Шарона (все понимают, о ком идет речь).

В ночь на 5 января 2006 года у Шарона происходит обширный инсульт.

Часть третья. Первые (и как бы необязательные) сопоставления

Итак, вся израильская композиция фактически развертывается между 15 августа 2005 года и 12 сентября 2005 года. То есть между началом и концом демонтажа сектора Газа.

Давайте просто нарисуем этот временной отрезок – он нам понадобится (рис.1).

Следующая точка – 21 ноября 2005 года, заявление Шарона о выходе из партии "Ликуд", когда происходит слом политической системы Израиля.

А теперь присмотримся к двум событиям. Казалось бы – несопоставимым по масштабу. И, все-таки, давайте присмотримся.

15 августа 2005 года в "Новой газете" выходит интервью, которое Александр Никонов берет у Анатолия Ракитова. Интервью называется "Из России надо сделать Родину" (подзаголовок: "Анатолий Ракитов: требуется идеология чистых сортиров").

Поставим точку на шкале, которую уже заявили (рис.2).

Тем, кто скажет, что я, проводя эту временную корреляцию между маленькой статьей (или, как я говорю, концептуальным вбросом) и огромным событием, перевернувшим Ближний Восток, веду себя аналитически некорректно, я даже возражать не буду. Конечно, если бы я этим хотел ограничиться и на этом строить какие-то модели, то это означало бы, что я "ку-ку". Но, во-первых, я на этом не хочу строить никакие модели, я пока просто констатирую. Во-вторых, я если и собираюсь строить модели, то отнюдь не только на этом. И, в-третьих, я даже в момент построения, имея более обширный материал, никоим образом не хочу ничего утверждать. Я просто выдвигаю замечания, аналитические гипотезы.

От кажущейся мелочевки (да и, честно говоря, мелочевки по существу, хотя и важной) я перехожу к чему-то более крупнокалиберному.

Часть четвертая. От политической текучки к идеологии и культуре

Проект Стивена Спилберга по созданию фильма "Мюнхен" начал раскручиваться сразу после 11 сентября 2001 года. К этому времени Спилберг еще не знает, что именно он будет снимать. Ему хотелось снять какой-то новый, следующий после "Списка Шиндлера", фильм на еврейскую тему. Спилберг так и говорит: "Еще один фильм на еврейскую тему после 11 сентября".

Долгое время все находится под завесой тайны. Новость о будущем фильме просачивается в Wall Street Journal только в июле 2004 года. Любые попытки что-либо узнать даже после первой утечки – отсекаются. А когда все стали говорить, что это связано с мерами безопасности, Спилберг ответил: "Меры безопасности не главная причина, хотя и являются важным фактором".

Итак, мы ничего не можем сказать о динамике проекта Спилберга с 11 сентября 2001 года по июль 2004 года. Мы знаем только, что к июлю 2004 года проект Спилберга был как бы готов к запуску. И что Спилберг умеет работать быстро. Но он замораживает проект на год. Первоначально сценаристом был Эрит Рот. Его сценарий корректировал Чарльз Рэндолф. Заморозив проект на период с лета 2004 года по лето 2005 года, Спилберг отдал сценарий на доработку Тони Кушнеру. Такие циклы переработок вполне могут свидетельствовать о том, что замысел 2001 года и окончательный проект 2004-2005 годов находились в сложных соотношениях.

В любом случае, Спилберг начал съемки на Мальте в июле 2005 года. В середине августа 2005 года Спилберг перебирается в Венгрию. 23 сентября съемочная группа прибывает во Францию и работает в районе Нотр-Дам. 25 сентября Спилберг приезжает в США для того, чтобы отснять последние сцены. 29 сентября 2005 года он завершает съемки.

Итак, фильм снимается с июля по конец сентября 2005 года. Посмотрим, как это выглядит на нашей шкале событий (рис.3).

Не знаю, как кого, а меня такое хроникальное сопоставление впечатляет. Хотя в принципе я этим не увлекаюсь. Но в данном случае впечатляет многое. Желание Спилберга в столь сложный период снять такой фильм может говорить о многом. О случайном вмешательстве определенных причин в планы художника, о творческом вызревании замысла – я не хочу тут ничего сводить к одному знаменателю.

Но Спилберг – не Ракитов, о котором я еще буду говорить ниже. Это звезда Голливуда (который представляет собой очень сложную, очень размытую, но вполне устойчивую суперсистему). Это очень умный, очень богатый и очень талантливый человек, вполне не чуждый американской еврейской общине (опять же, вполне размытой, противоречивой, но существующей).