Содержательное единство 2007-2011

Рузвельт спас Америку от революции – почему? Потому что американский народ пошел за Рузвельтом, и это главное. Но и класс выдвинул Рузвельта, поддержал его, пойдя на требуемые уступки. Он вытерпел смещение Рузвельта в сторону народа, потому что слишком боялся революции.

А тех игр, которые начал Кеннеди, задев интересы класса вне наличия столь уж критической ситуации, – класс уже не выдержал.

Часть 3. По ту сторону легкомыслия

От арифметики к алгебре

Все, о чем я говорил до сих пор, это своего рода арифметика политического процесса. Сталин на XV партийной конференции упрекал своих противников в том, что они, учтя политическую арифметику, забыли об алгебре. Суть нынешнего легкомыслия в том, что оно хочет навязать окружающим забвение даже политической арифметики. И потому нужно эту арифметику постоянно напоминать.

Впрочем, сама возможность забвения арифметики уже является сферой алгебры, а может быть, даже политической топологии. Потому что такое забвение можно навязать лишь в определенной исторической ситуации. А именно – в условиях агрессивной постмодернизации общества. Притом, что постмодернизация предполагает отказ от мышления вообще.

Налицо симптомы чудовищного и далеко не случайного обытовления сознания. Только такое обытовление способно привести к глубокому нежеланию самых разных социальных групп и субъектов знать таблицу умножения и учитывать то, что дважды два – это все-таки четыре, а не пять с четвертью. Только в условиях глубокой социальной патологии можно так изъять волю к понимаю чего бы то ни было. И подменить это понимание яростным толчением воды симпатий и антипатий в ступе различных никчемных шоу.

Но нельзя все время обсуждать лишь арифметику! Надо переходить к более важным вещам. Однако как это сделать, сохраняя единство темы? Как сделать это, не обнуляя содержание предшествующих наработок?

Нужно найти преемственный к этим наработкам, но более сложный вопрос. И в общем-то ясно, каков подобный вопрос.

Соотношение развития и революции

Медведев предлагает развитие без революции.

Все "за". Кто "против"? Революции действительно далеко не сахар.

Вопрос в другом. Почему при таком общечеловеческом опыте, при такой простоте в понимании издержечности революционного процесса, революции все-таки происходят? Потому что "негодяи стараются"? Антисистемы воду мутят?

Революции происходят потому, что правящий политический класс приносит общенациональное развитие и даже простейшие общенациональные интересы в жертву своим недальновидным корыстным рефлексам.

С того момента, как правящий класс осуществляет нечто подобное, он становится препятствием на пути исторического бытия. Это то самое, о чем говорил Маяковский:

"Капитализм у истории на пути

Лег, как в свою кровать,

Его не объехать, не обойти,

Единственный выход – взорвать!"

Маяковский же не говорил, что это хороший выход. Он говорил "единственный". А почему вдруг возникает этот выход? Грубо говоря, почему так надо двигаться? Может, не надо ни объезжать, ни обходить? Встать на месте, устроить пикник. В сущности, сейчас в этом и состоит общенародное ожидание.

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно рассмотреть еще одно слагаемое в рамках вышеописанной коллизии "народ – класс – лидер" (рис. 18).

Вот это уже не арифметика, а алгебра политического процесса.

Все могут хотеть не развиваться. И класс, и народ. Абсолютная стагнация. Но где-то рядом идет развитие. И когда оно приводит к катастрофическому разрыву между некими совокупными показателями состояния двух стран, одна страна уничтожает другую. Уничтожает, порабощает.

Одно дело – хочется ли развиваться.

Другое дело – можно ли не развиваться.

Геополитическая конкуренция – лишь одна из причин, в силу которой развитие необходимо. Есть и другие причины. Можно долго их обсуждать. Но в двух словах, речь идет о загнивании. Как только развитие останавливается, загнивать начинает все. Рыба тухнет с головы, но, начав тухнуть, она тухнет вся. Над классом, народом и лидером есть историческая необходимость.

Можно ли ответить на ее вызовы без революции – это один вопрос. Скажем так, стратегический.

Но есть и другой, тактический. Можно ли вообще не ответить на вызовы этой самой исторической необходимости?

Если не ответить, то крах неминуем. Сталин это выразил в формуле:

"Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут" (Из выступления на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 года).

Можно сколько угодно издеваться над этой формулой, но куда деть Победу в Великой Отечественной войне? Все-таки не смяли!

Революция страшна. Но крах еще страшнее революции.

Революционный выбор осуществляется только в ситуации, когда альтернативой становится крах.