Содержательное единство 2007-2011

А почему он был желанен? Потому что, не будучи "душкой" и "милашкой", имел содержание, привлекательное для политического класса. И потому мог быть им выдвинут на высшую роль ("он далеко пойдет, этот самый Дик Глостер"). На Ричарда молились до тех пор, пока в нем видели выражение определенной политики. И перестали молиться, когда перестали видеть выражение этой политики. И лишь тогда заметили выдуманные или действительные физические изъяны.

Физические изъяны Ричарда проблематичны, но нарицательны. А физические изъяны Рузвельта все видели на фотографиях и в кино. И что?

Рузвельт был инвалидом. С точки зрения шоу он не мог иметь успеха. Американцы – это самый шоукратический народ мира. Но им было не до шоу. Они переживали самый тяжелый кризис в своей истории. И избрали инвалида, потому что видели в нем личность, через которую просвечивает определенное политическое содержание.

Рассмотрение политика как актера на роль героя-любовника – весьма проблематичная штука. Даже на уровне абсолютно бытовом. Ну, не срабатывает, и все. Михаил Михайлович Касьянов вроде бы годится на роль героя-любовника. Но только пока не встает на политический подиум. На подиуме же он теряет даже свои абсолютно бытовые качества. Странная штука, но факт. А вот Гавриил Харитонович Попов какое-то время обладал определенным политическим магнетизмом, включая бытовой. Но собственно антропологических предпосылок, как мы понимаем, для этого не имел.

Шварценеггер имел подобные предпосылки. Но лидером государства пока не стал, хотя добился высокого политического признания. А Ден Сяопин не обладал подобными предпосылками, но стал, может быть, самым крупным политиком второй половины ХХ века. И, в любом случае, великим лидером великой нации.

Впрочем, я не хочу долго обсуждать это самое "нравится – не нравится". Я просто показываю, что извлечение из политики некоего бытового измерения описанного типа – не дает никаких результатов. Что даже обычные люди, в том числе падкие на антропологический магнетизм особы женского пола, делают человеческий выбор в политике иначе, чем в жизни. Да и в жизни его делают иногда очень по-разному.

Но я-то обращаюсь не к обычным людям с их обытовлением политики. У обычных людей оно все же допустимо, хотя, как мы видим, тоже устроено не по принципу абсолютного вычитания содержания. У каждого человека есть право на содержание. И именно это право я собираюсь отстаивать.

Но отстаивать его можно лишь при каком-то соучастии тех, у кого это право отнимается. В конце концов, обыватель ("каждый человек" – это в том числе и обыватель) может и не хотеть содержания. И что поделаешь! Но есть некая категория людей, которая, казалось бы, не может отказаться от содержания. И ее-то надо обсудить в первую очередь.

Исследователи без права на содержание?

Может ли исследователь (ученый, интеллектуал иного профиля) выкинуть в помойку свое право на содержание и сохранить профессию? Право на содержание, являясь неотъемлемым правом каждого человека, становится абсолютно приоритетным, системообразующим в случае, если человек выбрал себе профессию исследователя. Ученого, мыслителя, художника, священника… Профессию любого мыслителя – в том числе политолога или политика.

Но именно люди этой категории в последнее время пытаются редуцировать содержание политической личности до гиперобытовленного "нравится – не нравится". И через это дискредитируют профессию. А она у меня с такими людьми, увы, общая. Вот и приходится профессию защищать, проводя подобные обсуждения.

Проводить же их я могу, только предлагая реальную альтернативу гиперобытовленному "who is". Такая альтернатива есть. И я ее предъявляю. В принципе речь идет о "what is" как альтернативе "who is". А в нашем конкретном случае – о том, что у ученых и политиков отнимают право на конкретное содержание текущей российской действительности. Отняв у них это право (в науке говорится "осуществив отчуждение этого права"), опосредованно отнимают это право и у всего общества.

Для отчуждения используется прежде всего гиперобытовленная мантра "Who is Mr. Medvedev?". Она дополняется уже рассмотренной мною семантической паутиной, в фокусе которой это самое "нравится – не нравится".

"Who is" плюс "нравится – не нравится" равно "отчуждению содержания".

Нет права на содержание – нет права на осмысление. На понимание, переживание. А значит, и на волевое действие. То есть на преобразование действительности. Ради чего право и отнимается.

Значит, надо право восстановить. И для этого перейти в другую парадигму. Никто не хочет этого делать? Давайте сделаем мы.

А что такое другая парадигма? Это замена "who is" на "what is".

Я на клубе занимаюсь не только аналитикой. Но постольку, поскольку я занимаюсь ею (а не культурологией и не политической философией), я много лет своей жизни и деятельности посвятил подобному переходу. Так "what is Medvedev?".

Для того, чтобы ответить, нам нужны две вещи (рис.12).