Содружество Султаны

Наконец Халида открыла глаза, но, увидев мое лицо, склоненное над ней, застонала и снова отключилась. Мне трижды удалось привести ее в чувства, но каждый раз она снова теряла сознание, и я решила, что Халиду нужно перенести на кровать. Я встала и отдала распоряжение слугам:

— Поднимайте госпожу и быстрее несите ее во дворец!

Все трое мужчин в замешательстве посмотрели друг на друга и отступили назад. Их взгляд красноречиво говорил, что они считают меня сумасшедшей. В конце концов самый низкорослый из них произнес:

— Госпожа, это запрещено.

Стоя рядом с беспомощной Халидой, лежащей у моих ног, я поняла, что эти мужчины были в ужасе от самой мысли, что они прикоснутся к Халиде, хотя она и была их госпожой, но она же была женщиной.

Многие мусульмане фундаменталисты считают, что все женщины — нечистые и что если они прикоснутся даже к ладони женщины, которая законом никак с ними не связана, то в Судный день им грозит страшное наказание: их ладони будут прижигать раскаленным углем.

Поскольку считается, что Пророк Мухаммед никогда не касался женщин, не принадлежавших ему, то существует много хадисов, то есть рассказов о высказываниях и поступках Пророка. Не раз я сама слышала, как мой отец говорил, что он скорее предпочтет, чтобы его забрызгала грязью свинья, чем коснется локтя незнакомой женщины.

Не раздумывая, я бросилась к двум мужчинам, стоящим ближе ко мне, и схватила их обоих за руки:

— Сейчас же отнесите свою госпожу в дом!

Оба с выпученными от страха глазами попытались высвободиться из моей мертвой хватки. Поскольку они все же были сильнее маленькой женщины, им это удалось. С выражением ужаса и отвращения на лицах, они наклонились к земле и стали с ожесточением тереть песком руки в тех местах, где я их касалась.

Их поведение привело меня в ярость. Несмотря на то что я хорошо знала, чему учит Коран — если мужчина все же коснулся незнакомой женщины и в этот момент у него не оказалось под рукой воды, чтобы смыть грязь, он должен найти чистую землю и ею стереть грязь этой женщины, — я была оскорблена.

Тут вмешалась сообразительная Лейла:

— Подождите, у меня идея. — И она побежала в сторону дворца.

Я снова занялась Халидой. Я хлопала ее по щекам, звала по имени. Она никак не реагировала ни на мои действия, ни на слова, но когда я повернула голову, обращаясь к Махе, то заметила, что она украдкой, из-под чуть приоткрытых век посмотрела на меня. Я поняла, что Халида просто притворялась, с тем чтобы не отвечать на обвинение Амани в жестокости и в конечном счете вызвать сочувствие.

Лейла вернулась, неся одеяло, которое расстелила рядом со своей госпожой. Поскольку эти идиоты упрямо отказывались прикасаться к Халиде, Лейла, Маха и я переложили ее с травы на одеяло. После чего я приказала слугам взять одеяло за концы, но они и этого не хотели делать. Я закричала, что засажу их в тюрьму. Зная, что я принадлежу к королевской семье, они все же неохотно взялись за одеяло. Медленно, со страдальческими выражениями лиц они понесли обессиленную Халиду во дворец.

Я попросила Маху разыскать сестру, которую уже не видно было в саду, и привести ее во дворец.

Когда Халида пришла в себя и смогла уже выпить чаю, я принесла ей свои извинения за неприятный инцидент. Родственница молча пила чай, не глядя на меня. Но после моего замечания, что многие современные дети теперь нервные и неконтролируемые, она кивнула в знак согласия. До меня доходили слухи, что у Халиды были проблемы с некоторыми из сыновей, так что, возможно, она понимала, что значит иметь такого дерзкого ребенка, как Амани.

Довольно уныло попрощавшись, я вышла из дворца, не проронив ни слова Халиде о том, что птицы покинули земной рай Фадделя. Причина моего обмана была проста — я все еще лелеяла надежду, что птицы не разлетелись и я смогу их вернуть.

Когда я шла по длинному коридору к выходу из дворца, прямо мне навстречу выскочила Маха. Я схватила ее за руку. Все еще тяжело дыша после бега, она выпалила:

— Амани нигде нет, и водителя тоже!

Глубоко вздохнув, я чуть не улыбнулась, вспомнив старую поговорку, которую часто повторяла мне мама:

— Запомни, Маха: «Не важно, как высоко взлетела птица, она все равно где-нибудь да сядет». Мы найдем Амани. А с ней и птиц.

Расспросив Мустафу, портье-египтянина, я выяснила, что наш водитель помог Амани собрать всех птиц Фадделя, после чего увез мою дочь и ее незаконный груз. Мустафа добавил, что был страшно удивлен таким щедрым подарком его хозяйки моей дочери на Ид — столько птиц! Он прошептал, прикрыв рот рукой, будто раскрывал нам большой секрет:

— Мои господин с госпожой очень дорожат своими земными вещами.

Я в задумчивости посмотрела на этого несчастного человека. Он явно не вписывался в рай Фадделя.