Софи Лорен

История происходит в Сицилии во времена правления фашистов в двадцатые годы. Характерные для Вертмюллер диалоги выражали ее собственные социалистические и феминистские взгляды. Софи в роли вдовы пытается поддерживать образ уважаемой в обществе женщины, хотя она ухитряется делить свои пристрастия между городским адвокатом (Мастроянни) и итало-американским гангстером (Джаннини).

Из-за гонений Понти в Италии Софи боялась возвращаться работать на родину, поэтому Вертмюллер нашла место для съемок в Греции, которое могло сойти за Сицилию. Однако когда итальянские профсоюзы обнаружили, что в результате страна теряет 4 миллиона долларов, а также рабочие места, они подняли такой шум, что продюсер Арриго Коломбо согласился остаться в Италии, при условии, что Софи не будет преследоваться. Власти разрешили актрисе приезжать и уезжать из Италии свободно, по крайней мере, до тех пор, пока дело Понти не будет передано в суд.

Софи с удовольствием приняла первое в своей жизни предложение поработать с режиссером-женщиной. В Италии составить конкуренцию Вертмюллер могла лишь Лилиана Ковани, а во Франции — Агнесс Варда. Кроме них троих, пожалуй, в мире больше женщин-режиссеров такого уровня не было.

Первая женщина, которая когда-либо номинировалась на приз "Оскар" за лучшую режиссуру (за "Семь красавиц"), Вертмюллер, со своей короткой стрижкой, очками в белой оправе, во всем черном а-ля Феллини и в шляпах "Стетсон", производила приятное и живое впечатление.

"Я была очарована энергией и силой этой женщины, которая больше походила на мужчину, — говорила Софи. — Этот фильм показывал меня совершенно по-новому. Здесь я очень выразительна, экспрессивна, динамична. Даже макияж потребовался другой, который совершенно изменил лицо. Некоторые критики потом утверждали, что это было лицо Анны Маньяни в худшие ее дни".

Хотя Софи не встречалась с представителями властей, пока была в Италии, ей приходилось ощущать на себе неприязнь "общественности", которой скорее всего манипулировали некоторые политические круги. Так, во время съемок на студии возле Рима за ее стенами устраивали пикеты бастовавшие члены Гильдии статистов кино. Плакаты гласили, что пока Софи получала 780 тысяч долларов, изображая сицилианских крестьянок, каждый из них зарабатывал ничтожные 28 долларов за десятичасовой рабочий день. Пресса публиковала по крайней мере одну гневную историю в день о роскошном стиле жизни Софи и о тех миллионах, которые ее муж и она спрятали от налогообложения в швейцарских банках.

Софи хранила молчание, однако ее мать в конце концов пожаловалась репортеру из "Карьера делла сера": "Воры, убийцы и мошенники свободно разгуливают по стране, а правительство преследует Карло и Софи вместо того, чтобы поблагодарить их за все, что они сделали для своей страны. Моя дочь — самая знаменитая итальянская актриса, единственная, кого знают и ценят за рубежом, а мой зять — величайший продюсер кино. Здесь же стремятся отправить их под суд как опасных преступников. Вот цена, которую им пришлось заплатить за то, чтобы стать знаменитыми. Винить надо зависть и ревность".

Софи закончила работу над "Кровавой схваткой" 8 октября 1978 года и немедленно улетела в Париж. Несколько недель спустя правительство обвинило чету Понти еще в одном преступлении — незаконном владении археологическими находками. Среди вещей, арестованных на их вилле в Марино, было семьдесят этрусских ваз, которые считались частью древнего наследства Италии и собственностью государства. Только по этому обвинению они могли получить до тридцати лет тюрьмы.

В январе 1979 года в Риме дела Карло Понти и Софи Лорен — в их отсутствие — в конце концов передали в суд, обвиняя в нарушении закона, ограничивающего экспорт итальянской валюты. Карло Понти был признан виновным и приговорен к четырем годам тюрьмы и штрафу в 22 миллиарда лир (около 24 миллионов долларов), который, как предполагалось, был равен сумме его незаконной деятельности. Чтобы получить эти деньги, правительство предполагало продать виллу Понти и его художественную коллекцию, включавшую сотни картин, рисунков и скульптур.

Софи, обвинявшуюся в сговоре с Понти, оправдали, как и других проходивших по этому делу, включая Эву Гарднер и Ричарда Харриса.

Вердикт против Понти немедленно оспорили его адвокаты. Дело могло попасть под апелляцию, но из-за продолжавшегося политического и экономического кризиса в Италии неоднократно откладывалось.

Опять, как и прежде, свобода Понти казалась гарантированной, только пока он находится за пределами Италии. Потеря имущества — немалая цена свободы, однако правительство ограничилось только установлением над ним опеки. Появились причины надеяться, что после апелляции Понти сможет получить назад свое имущество.