Софья Ковалевская. Женщина – математик

Анна Корвин-Круковская, не имея никакой склонности к занятиям наукой, как мы сказали, скоро оставила Гейделъберг и потихоньку от родителей уехала в Париж. Письма ее к своим в Россию пересылала сестра, которая вообще была всегда заодно со своей Анютой. В Париже Анна занялась политикой, влюбилась во француза, сделавшегося одним из видных членов Коммуны. Она разделяла и увлечения, и судьбу своего возлюбленного, который был приговорен к смертной казни. Ковалевская и ее муж провели с сестрой дни осады Парижа!.. Потом она взяла на себя открыть родителям обман сестры, объяснить ее положение, выпросить у них прощение, умолить их употребить все усилия спасти жениха дочери.

Виктор Жакляр.

Отец и мать не только простили, но сами отправились в Париж и выручили из беды дочь и будущего зятя, Жакляра. После свадьбы молодые поселились в Цюрихе; им нельзя было ни жить во Франции, ни ехать в Россию, куда так тянуло уставшую от всего пережитого г-жу Жакляр, когда-то так скучавшую в покое, тишине, на приволье деревенской жизни!

Устроив дела своей сестры, Ковалевская засела за письменный стол. Она отдыхала только во время каникул, которые проводила то в деревне у отца с матерью, то с сестрой в Швейцарии, то в путешествиях с мужем.

В деревне она занималась математикой с братом, который обнаруживал большие способности к этой науке, а в доме сестры предавалась чтению произведений русской и иностранной беллетристики и беседовала о них с сестрою с большим наслаждением. Она всегда принимала живейшее участие во всех событиях жизни своей сестры. Когда у Жакляров родился сын Юрий, то она приехала в Цюрих вместе с отцом и матерью и с большой любовью связала одеяльце своему племяннику. Материальное положение обеих сестер было не блестяще. Превосходные издания работ Ковалевского приносили очень мало дохода, а Жакляр лишен был в то время возможности зарабатывать деньги: он готовился к экзамену на доктора медицины; родители давали всем своим детям поровну, по тысяче рублей в год. Ковалевская в эту пору своей жизни держалась в стороне от большого света и говорила, что не желает знакомиться с ученым миром до тех пор, пока не напечатает докторской диссертации и не займет в ученом мире своего места. Разумеется, ей приходилось изменять иногда этому решению; нашею соотечественницей и тогда настолько интересовались, что ей не всегда удавалось избежать знакомств с учеными. Так, например, когда она гостила у сестры в Цюрихе, ей пришлось завязать знакомство с одним цюрихским профессором, любимым учеником Вейерштрасса, который очень настойчиво желал ее видеть и сам ее настолько очаровал, что ей пришла в голову мысль принять его предложение – остаться в Цюрихе и заняться вместе с ним решением одного вопроса из области математики. Но эта мысль тотчас была отброшена; она знала, что, оставшись на зиму в Цюрихе, глубоко огорчит своего старого учителя и друга – профессора Вейерштрасса. Он в ее отсутствие был сделан ректором Берлинского университета и тотчас написал ей, что, несмотря на новые обязанности, сопряженные с большой тратой времени, рассчитывает продолжать свои занятия с нею.

Карл Вейерштрасс.

Пришлось собираться в Берлин – на том же настаивала сестра: надо было кончить начатые работы, а не приниматься за новые.

Через год она представила в Геттингенский университет три работы, из которых каждая заслуживала степени доктора, – о кольце Сатурна, об Абелевских функциях и о дифференциальных уравнениях с частными производными; последняя тотчас была напечатана в известном математическом журнале Крелля, а первые две появились в печати несравненно позднее. Здесь мы наталкиваемся на интересный вопрос: почему же две первые работы не были напечатаны так долго? Ответ мы найдем в особенностях нравственной природы Ковалевской. Она всегда стремилась к чему-нибудь трудному, с глубокой страстью любила все сокровенное, недоступное, постоянно ставила себе сложные задачи в науке и в жизни, но пользоваться и наслаждаться плодами своего труда было не в ее характере. В этом проглядывала прежде всего черта, свойственная всем русским: не ценить своего труда; можно с достоверностью сказать, что менее важная работа не залежалась бы ни у одного немца. Но Ковалевская так настойчиво стремилась к достижению цели и, достигнув ее, настолько уставала, что не могла радоваться, но погружалась в меланхолию и чувствовала недовольство собою. Это особенно сказалось после получения степени доктора; нуждаясь в глубоком и продолжительном отдыхе, она отправилась в Палибино, где на лето собралась вся семья.

Глава V