София Палеолог. Первый кинороман о первой русской царице

Избрания Вассиана не допустили, нечего духовнику великого князя на митрополичьем месте делать. Выбрали архиепископа Коломенского Геронтия. Геронтий не враг великому князю, но то, что они друг друга почему-то не любили, известно всем.

Вот и ошиблись недоброжелатели. Нет, не в будущем противостоянии великого князя и митрополита, а в роли архиепископа Ростовского Вассиана и благодарной памяти потомков, сохранившей его имя навсегда. Геронтий остался в памяти лишь митрополитом времен Ивана Васильевича, а Вассиан – автором знаменитого «Послания на Угру», когда архиепископ издали почувствовав мгновенные колебания великого князя, всей силой своего слова обрушился на эти сомнения, убеждая князя встать на бой с проклятой Ордой, не бояться хана Ахмата, благо Бог на стороне правого.

Это произошло через семь лет, в 1480 году, когда на берегах небольшой речки Угры в последней схватке сошлись силы Орды и Москвы. И хотя кровопролитного сражения не было, победила Москва, сумела сбросить тяжелую ордынскую длань со своей шеи, выпрямилась и уверенно пошла вперед. И не последнюю роль в этой победе сыграл архиепископ Ростовский Вассиан, пусть и не ставший митрополитом Руси.

Архиепископа Коломенского Геронтия выбрали митрополитом только в начале июня, а рукоположен он был только в самом конце июня, на праздник Петра и Павла.

Хорошо хоть Геронтий, а не новгородский Феофил, которого так и тянуло к унии и который Борецким лучший друг.

Теперь можно и в женину опочивальню. Только…

Софию ужасало количество «запретных» для такого посещения дней. Конечно, постились и в Риме, но не так же!

Помимо Четыредесятницы – Великого поста перед Пасхой – Москва свято блюла сорокадневный Рождественский пост, а также двухнедельный Успенский в августе и Петров пост после Святой Троицы, который тоже мог растянуться от восьми до сорока дней. И это не считая среды, пятницы, субботы и воскресенья, а также церковных праздников!

От каждой седмицы оставалось по три ночки, а если вспомнить о постах и праздниках, да еще и о бесконечных отъездах занятого князя, то получалось совсем мало.

Сначала София не понимала, почему здоровый, сильный мужчина так редко бывает у нее в опочивальне, винила себя, свое неумение, свою холодность. Но вовсе не была она холодна, напротив. Однажды не выдержала и с затаенной обидой спросила свекровь, чем, по ее мнению, так не угодила мужу, что тот уже третий день в Москве после долгой отлучки, а к ней в опочивальню ни ногой. Мария Ярославна широко раскрыла глаза:

– Да ведь пятница, суббота да неделя были. Князь не без греха, конечно, но коли желаете дите здоровое зачать, то должны правила блюсти.

София не поняла, но запомнила, а немного погодя спросила о запретах Олену. Та бойко перечислила. Вот тогда великая княгиня и поняла, что не холодность заставляет князя редко навещать ее по ночам, а воздержание богобоязненного человека.

Тогда услышала еще одно: от государя многое зависит на Руси, так много, что страшно подумать. Об этом спросила уже своего исповедника в Троице-Сергиевом монастыре. Тот головой покачал, ответствуя:

– Государи бывают добрые и недобрые. Первые по заповедям Божьим поступают, вторые по злому умыслу. Добрый государь пример являть должен веры и соблюдения правил. Не будет государь богобоязненным, не станет он законы веры блюсти, чего же от остальных ждать? Он за все отвечает. Тяжела доля государя, ох тяжела… С него особый спрос, он всякую минуту на виду. А Москва одна осталась защитницей православия. Не соблюдет государь веру, потеряет и народ, а там и до прихода Антихриста (спаси Господи!) недалеко. – Епископ несколько раз перекрестился, словно отгоняя страшное видение. Софии стало не по себе от его слов, его тона. – Выходит, не только Русь своей верой великий князь спасает, но весь христианский мир.

С того дня в Софии что-то изменилось. Она вдруг посмотрела на мужа и самое себя иными глазами. К страстному влечению к красивому, сильному человеку добавилось искреннее к нему уважение. И сама она уже не была той заносчивой византийской царевной, считавшей московитов ниже себя, что намеревалась научить Русь и склонить мужа к унии.

София еще не поняла всей глубины веры, не почувствовала вполне, как сильно влияет она на каждодневные поступки всех людей, а особенно князя, но понимать начинала. Не в том разница, с какого плеча крестятся, не в том, что в православных соборах и церквях на прихожан смотрят строгие лики святых, а в готовности за веру жизнь отдать, уверенности православных в том, что нарушение ими заповедей Божьих навлекло на Русь страшную беду – Орду неисчислимую. И что исправить можно только верой, а уж битвы дело второе.

А впереди всех – государь. Он защитник, он заступник, он и пример для всех.