София слышит зеркала

Золотой, медовый, теплый. Он течет даже среди всеокутывающей тьмы, в которую я погрузилась после ритуала. А еще — чувство вины. Оно было неподдельным. Следовательно, специально Райн не вредил нам. Просто его помощь обернулась совсем не тем, на что он рассчитывал.

Одной долго быть не пришлось. Шаги Славки раздались спустя несколько минут. Райн шел беззвучно, однако я ощутила его присутствие сразу — вмиг стало теплее и уютнее, словно кто-то окутал мягким пледом и усадил у огня.

— Соня, что-то случилось? — тихо спросил он.

— Да, — кивнула я. — Присядь, пожалуйста.

Золотистое пламя, дрожащее, как огонек свечи на ветру, опустилось возле меня. Кажется, мальчик проигнорировал все стулья и кресла и опустился на ковер у моих ног. Благо тот сделан качественно, сама мечтала поваляться на таком.

Я ощутила, как от Райна легкой волной идет тревога. Золотистая такая, мерцающая.

— Мы с Ярославой хотим провести один обряд. Это обычай наших предков.

Донесся звон маленьких колокольчиков — это Райн сделал глубокий вдох. Неуверенно коснулся моего колена, Паульхен тут же недовольно заворчал. Мол, что это такое? Мою хозяйку и трогать?

— Какой? — спросил Райн.

— Это… — в горле почему-то пересохло, — гадание с зеркалами. Обычно оно проводится к Рождеству, но… к Дню Святого Николая тоже можно.

— Мы хотим так дотянуться до Стефана, — пояснила Славка.

— И… что это за обряд? — осторожно поинтересовался Райн.

— Гадание на суженого, — невинно ответила Славка.

Глава 3 Суженый-ряженый

Крампе чувствовал, что все пойдет не так. Завтрашняя ночь — возможность разгуляться по полной. Но внутри было тревожно и нехорошо. Что-то произойдет. Обязательно произойдет. Причем так, что нарушит все красиво выстроенные планы. Крампе чувствовал всей своей нечистой сущностью, что от Ярославы Келых будут неприятности. Еще тогда, когда Соня настояла, чтобы подруга поехала с ней. Внутри подруги чувствовался стальной стержень. А еще сила, сладкая и грешная, от которой голова шла кругом. Хотелось потянуться к ней, почувствовать в своих руках. А потом на губах, на языке, втянуть дурманный запах. Крампе неумолимо тянуло к ней каждый раз, стоило только оказаться рядом. И, возможно, будь обстановка поспокойнее, сам бы подхватил на руки и утянул в укромный уголок. Однако… сейчас нет возможности и вздохнуть спокойно. С каждым днем приключалось нечто такое, что вышибало из колеи. А возвращаться приходилось очень долго и нудно.

Крампе чувствовал, что в доме неспокойно. Бедный Стефан. Надо было не слушать Золотую Тень. Но…

В темную комнату зашел Клаус. Белое пятно среди тьмы. Кажется, даже его глаза излучают свет. Молча и угрюмо посмотрел на Крампе. Да так, что у того внутри все будто сжало стальной рукой.

«Будет читать мораль», — определил Крампе.

— Куда ты делся? — спросил Клаус спокойно. Да, на удивление спокойно. Такой, ровной и гладкой, видится водная гладь за несколько секунд до бури.

— Если ты зажжешь свет, — любезно сказал Крампе, — то сумеешь разобрать: мой утонченно-изысканный силуэт совсем рядом.

Глаза Клауса вспыхнули серебряным огнем. Как красиво. Прям невольно любуешься. А еще говорили, что его напарник — сухарь сухарем, даже посмотреть не на что, не то что потрогать.

Клаус прошел мимо и сел на стол, находившийся перед Гюнтером. К чему церемонии, когда здесь все свои?

— Я повторю: куда ты исчез?

Крампе поморщился. Право слово, будто допрос какой. Совсем нехорошо, словно рука об руку не работают уже столько… веков. К тому же Клаус прекрасно знал, что Гюнтер в роли нянечки — испытание не для слабонервных.

— Я все время был здесь, — ответил он с едва различимой ленцой. — Знаешь ли, на подвластных некоему Стефану Хармсу территориях. И никуда за их пределы не ухожу.

Клаус нехорошо посмотрел на него. Резко вскинул руку и чуть раздраженно пригладил волосы. Он прекрасно понимал, к чему клонит его темная сторона.

— Я не должен возиться с Соней как с ребенком, — тем временем продолжил Крампе. — Сам прекрасно понимаешь, что это не моя работа, а твоя. К тому же если я этим займусь, то там… — он выразительно указал пальцем вниз, — этого не поймут. Знаешь ли, пусть мое начальство и не такое дотошное, как твое, но все же работает весьма неплохо. Поэтому рановато ты мне, Николаус, надеваешь золотой нимб и белоснежные крылышки. Что будет следующим? Кожаные стринги?

Крампе чувствовал, как воздух вокруг раскаляется. Он сделал несколько шагов к сидевшему напарнику. Склонился непростительно близко, будто хотел выпить душу, почти ощутил его дыхание на своей щеке…

Ослепительно серебряная молния ударила между ними, заставляя отпрыгнуть назад. В воздухе появился запах озона. За окном вдруг отозвался удар грома. А потом на землю сплошной стеной рухнул ливень. Из глаз Клауса исчезло все человеческое — только полыхало гневное платиновое пламя, от которого можно было согреться и заледенеть одновременно.

Крампе криво усмехнулся:

— Хорошая реакция, напарник.