Софист

Ин. Так и верши, и сети, и вентери, и заколы, и другое такое же – должно ли почитать чем отличным от плетней?

Теэт. Нет.

Ин. Стадо быть, эту часть рыболовства мы назовем от сотой плетневой, или как-нибудь подобно тому.

Теэт. Да.

Ин. А ту, производимую иначе, – ударом, то есть трезубцами и крючками, – следует нам назвать одним именемловли ударной. Или иной, может быть, назовет ее лучше, Теэтет[10]?

Теэт. Не будем заботиться об имени: удовлетворительно и это.

Ин. Но ночная-то, – из ударной, – совершающаяся при свете огня, у самых тех, которые занимаются ею, обыкновенно называется, думаю, огневою.

Теэт. Конечно.

Ин. А дневная, – тан как тогда к концам привязываются крючки и трезубцы, – вся – крючковой.

Теэт. Говорят так.

Ин. И опять из крючковой ударной, одна производится сверху вниз, пользуясь при этом особенно трезубцами, и называется, думаю, какою-то трезубочной.

Теэт. Некоторые, в самом деле, так говорят.

Ин. Посему есть, наконец, и еще один, можно сказать, вид.

Теэт. Какой?

Ин. С противоположным этому ударом, – производимый крючком и попадающий не в какую случится часть рыбьего тела, как трезубцами, а всегда в голову и рот ловимой рыбы, притом вытаскивающий ее, прутьями и удилищами, снизу в противную сторону, вверх. Этой охоте, Теэтет, какое, скажем, надобно дать имя?

Теэт. Мне кажется, теперь дело дошло до того, что недавно нашли мы нужным исследовать.

Ин. Стало быть, теперь ты и я не только согласились в имени удочного рыболовства, но и достаточно поняли самый способ производить это дело; потому что половинная часть этого искусства, взятого в целом, была приобретательная, половина приобретательного – овладевательная, половина овладевательного – охотническая, половина охотнического – гоняющаяся за животными, половина гоняющегося за животными – жидкостихийная, половина жидкостихийного, заключающая весь нижний отдел, была рыболовная, половина рыболовного – ударная, половина ударного – крючковая, а половина этого, вытаскивающая чрез удар снизу вверх, получила имя по подобию самого дела, и названа теперьудочным рыболовством.

Теэт. Вез сомнения, так; и это-то достаточно раскрыто.

Ин. Давай же, решимся по этому образцу найти то, что такое софист.

Теэт. Со всею готовностью.

Ин. Но у нас тот ведь был первый вопрос: удочного рыболова простым ли надобно почитать человеком, или некоторым искусником?

Теэт. Да.

Ин. Так вот теперь и этого, Теэтет, простым ли признаем человеком, или непременно истинным софистом[11]?

Теэт. Никак не простым человеком. Ведь я понимаю, что ты говоришь; он всячески должен быть таким, каково его имя-то. Нам надобно только, как видно, определить, какое приписать ему искусство.

Ин. Ну, какое же оно? Ради богов, ужели мы не поняли, что один из этих мужей – родня другому?

Теэт. Какой какому?

Ин. Удочный рыболов софисту.

Теэт. Каким образом?

Ин. Оба они представляются мне некоторыми охотниками.

Теэт. Какой ловли другой из них? Об одном-то мы, конечно, уже сказали.

Ин. Всю ловлю мы разделили, кажется, надвое: рассекли ее на часть плавательную и пешую.

Теэт. Да.

Ин. рассмотрели и то, сколько в роде плавательном видов водяных; а часть пешую оставили не разделенною, сказав, что она многовидна.

Теэт. Конечно.

Ин. И так, софисти удочный рыболов доселе идут вместе, выступая из искусства приобретательного.

Теэт. По-видимому, так.

Ин. А расходятся-то с охоты за животными: один направляется к морю, рекам и озерам, и там ловит животных.

Теэт. Как же.

Ин. А другой – к земле и к рекам иного рода, как бы на роскошные луга богатства и юности, чтобы овладеть пасущимися там стадами.

Теэт. Как ты говоришь?

Ин. Пешей охоты есть две большие некоторые части.

Теэт. Какие две?

Ин. Одна охота закроткими, другая задикимиживотными.

Теэт. Так это – охота за кроткими?

Ин. Если только человек есть животное кроткое. Полагай, как угодно: или нет ничего кроткого; или другое что-нибудь есть кроткое, а человек – дикое; или человек, скажешь опять, есть животное кроткое, но охоты за людьми не признаешь никакой. Из этих положений, которое бы ни понравилось тебе утверждать, то и объяви нам.

Теэт. Но я думаю, иностранец, что мы – животное кроткое, и допускаю охоту за людьми.

Ин. Так за кроткими мы допустим охоту двоякую.

Теэт. Почему же скажем так?

Ин. Допустим одну – хищническую, поработительную, тираническую и вообще воинственную, заключая все это в одном имени охоты насильственной.

Теэт. Хорошо.

Ин. Адругую – судейскую, сходочную и собеседовательную, называя опять все это одним именем некоторого искусства убеждательного.

Теэт. Правильно.

Ин. Да и в убеждательном искусстве укажем два вида.

Теэт. Какие?

Ин. Один – производящийсячастно, другой – публично.

Теэт. Действительно, есть тот и другой.

Ин. А из охоты частной, не есть ли одна – подарочная, другая – мздоимная?

Теэт. Не понимаю.

Ин. Видно, ты не обращал еще внимания на охоту любителей.

Теэт. В каком отношении?

Ин. В том, что пойманным они дают подарки.