Софист

Ч у ж е з е м е ц.И несомненно, ты полагаешь, что оба они и каждое из них в отдельности одинаково существуют?

Т е э т е т.Конечно, я так говорю.

Ч у ж е з е м е ц.Не думаешь ли ты, что оба и каждое из них движутся, раз ты признаешь, что они существуют?

Т е э т е т.Никоим образом.

Ч у ж е з е м е ц.Значит, говоря, что оба они существуют, ты этим обозначаешь, что они пребывают в покое?

Т е э т е т.Каким же образом?

Ч у ж е з е м е ц.Допуская в душе рядом с теми двумя нечто третье, а именно бытие, которым как бы охватываются и движение и покой, не считаешь ли ты, окидывая одним взглядом их приобщение к бытию, что оба они существуют?

Т е э т е т.Кажется, мы действительно предугадываем что-то третье, а именно бытие, раз мы утверждаем, что движение и покой существуют.

Ч у ж е з е м е ц.Таким образом, не движение и покой, вместе взятые, составляют бытие, но оно есть нечто отличное от них.

Т е э т е т.Кажется, так.

Ч у ж е з е м е ц.Следовательно, бытие по своей природе и не стоит и не движется.

Т е э т е т.По-видимому.

Ч у ж е з е м е ц.Куда же еще должен направить свою мысль тот, кто хочет наверняка добиться какой-то ясности относительно бытия?

Т е э т е т.Куда же?

Ч у ж е з е м е ц.Я думаю, что с легкостью - никуда: ведь если что-либо не движется, как может оно не пребывать в покое? И напротив, как может не двигаться то, что вовсе не находится в покое? Бытие же у нас теперь оказалось вне того и другого. Разве это возможно?

Т е э т е т.Менее всего возможно.

Ч у ж е з е м е ц.При этом по справедливости надо вспомнить о следующем...

Т е э т е т.О чем?

Ч у ж е з е м е ц.А о том, что мы, когда нас спросили, к чему следует относить имя "небытие", полностью стали в тупик. Ты помнишь?

Т е э т е т.Как не помнить?

Ч у ж е з е м е ц.Неужели же по отношению к бытию мы находимся теперь в меньшем затруднении?

Т е э т е т.Мне по крайней мере, чужеземец, если можно так сказать, кажется, что в еще большем.

Ч у ж е з е м е ц.Пусть это, однако, остается здесь под сомнением. Так как и бытие и небытие одинаково связаны с нашим недоумением, то можно теперь надеяться, что насколько одно из двух окажется более или менее ясным, и другое явится в том же виде. И если мы не в силах познать ни одного из них в отдельности, то будем по крайней мере самым надлежащим образом насколько это возможно - продолжать наше исследование об обоих вместе.

Т е э т е т.Прекрасно.

Ч у ж е з е м е ц.Давай объясним, каким образом мы всякий раз называем одно и то же многими именами?

Т е э т е т.О чем ты? Приведи пример.

Ч у ж е з е м е ц.Говоря об одном человеке, мы относим к нему много различных наименований, приписывая ему и цвет, и очертания, и величину, и пороки, и добродетели, и всем этим, а также тысячью других вещей говорим, что он не только человек, но также и добрый и так далее, до бесконечности; таким же образом мы поступаем и с остальными вещами: полагая каждую из них единой, мы в то же время считаем ее множественной и называем многими именами.

Т е э т е т. Ты говоришь правду.

Ч у ж е з е м е ц.Этим-то, думаю я, мы уготовили пир и юношам и недоучившимся старикам: ведь у всякого прямо под руками оказывается возражение, что невозможно-де многому быть единым, а единому - многим, и всем им действительно доставляет удовольствие не допускать, чтобы человек назывался добрым, но говорить, что доброе - добро, а человек - лишь человек. Тебе, Теэтет, я думаю, часто приходится сталкиваться с людьми, иногда даже уже пожилыми, ревностно занимающимися такими вещами: по своему скудоумию они всему этому Дивятся и считают, будто открыли здесь нечто сверхмудрое.

Т е э т е т.Конечно, приходилось.

Ч у ж е з е м е ц.Чтобы, таким образом, наша речь была обращена ко всем, кто когда-либо хоть как-то рассуждал о бытии, пусть и этим, и всем остальным, с кем мы раньше беседовали, будут предложены вопросы о том, что должно быть выяснено.

Т е э т е т.Какие же вопросы?

Ч у ж е з е м е ц.Ставим ли мы в связь бытие с движением и покоем или нет, а также что-либо другое с чем бы то ни было другим, или, поскольку они несмешиваемы и неспособны приобщаться друг к другу, мы их за таковые и принимаем в своих рассуждениях? Или же мы все, как способное взаимодействовать, сведем к одному и тому же? Или же одно сведем, а другое нет? Как мы скажем, Теэтет, что они из всего этого предпочтут?

Т е э т е т.На это я ничего не могу за них возразить.

Ч у ж е з е м е ц.Отчего бы тебе, отвечая на каждый вопрос в отдельности, не рассмотреть все, что из этого следует?

Т е э т е т.Ты говоришь дело.

Ч у ж е з е м е ц.Во-первых, если хочешь, допустим, что они говорят, будто ничто не обладает никакой способностью общения с чем бы то ни было. Стало быть, движение и покой никак не будут причастны бытию?

Т е э т е т.Конечно, нет.

Ч у ж е з е м е ц.Что же? Не приобщаясь к бытию, будет ли из них что-либо существовать?

Т е э т е т.Не будет.