Софист

Ч у ж е з е м е ц.Поэтому и части природы иного, которая едина, испытывают то же самое.

Т е э т е т.Может быть. Но каким, скажем мы, образом ?

Ч у ж е з е м е ц.Не противоположна ли какая-либо часть иного прекрасному?

Т е э т е т.Да.

Ч у ж е з е м е ц. Сочтем ли мы ее безымянной или имеющей какое-то имя?

Т е э т е т.Имеющей имя; ведь то, что мы каждый раз называем некрасивым, есть иное не для чего-либо другого, а лишь для природы прекрасного.

Ч у ж е з е м е ц.Ну хорошо, скажи мне теперь следующее.

Т е э т е т.Что же?

Ч у ж е з е м е ц.Не выходит ли, что некрасивое есть нечто отделенное от какого-то рода существующего и снова противопоставленное чему-либо из существующего?

Т е э т е т.Так.

Ч у ж е з е м е ц.Оказывается, некрасивое есть противопоставление бытия бытию.

Т е э т е т. Весьма справедливо.

Ч у ж е з е м е ц.Что же? Не принадлежит ли у нас, согласно этому рассуждению, красивое в большей степени к существующему, некрасивое же в меньшей?

Т е э т е т. Никоим образом.

Ч у ж е з е м е ц.Следовательно, надо признать, что и небольшое и самое большое одинаково существуют.

Т е э т е т.Одинаково.

Ч у ж е з е м е ц.Не должно ли и несправедливое полагать тождественным справедливому в том отношении, что одно из них существует нисколько не меньше другого?

Т е э т е т.Отчего же нет?

Ч у ж е з е м е ц.Таким же образом будем говорить и о прочем, коль скоро природа иного оказалась принадлежащей к существующему. Если же иное существует, то не в меньшей степени нужно полагать существующими и его части.

Т е э т е т.Как же иначе?

Ч у ж е з е м е ц.Поэтому, как кажется, противопоставление природы части иного бытию есть, если позволено так сказать, нисколько не меньшее бытие, чем само бытие, причем оно не обозначает противоположного бытию, но лишь указывает на иное по отношению к нему.

Т е э т е т.Совершенно ясно.

Ч у ж е з е м е ц.Как же нам его назвать?

Т е э т е т.Очевидно, это то самое небытие, которое мы исследовали из-за софиста.

Ч у ж е з е м е ц.Может быть, как ты сказал, оно с точки зрения бытия не уступает ничему другому и должно смело теперь говорить, что небытие, бесспорно, имеет свою собственную природу, и подобно тому, как большое было большим, прекрасное - прекрасным, небольшое - небольшим и некрасивое некрасивым, так и небытие, будучи одним среди многих существующих видов, точно таким же образом было и есть небытие? Или по отношению к нему, Теэтет, мы питаем еще какое-либо сомнение?

Т е э т е т.Никакого.

Ч у ж е з е м е ц.А знаешь ли, мы ведь совсем не послушались Парменида в том, что касалось его запрета.

Т е эт е т.Как так?

Ч у ж е з е м е ц.Стремясь в исследовании вперед, мы доказали ему больше того, что он дозволил рассматривать.

Т е э т е т.Каким образом?

Ч у ж е з е м е ц.А так, ведь он где-то сказал:

Этого нет никогда и нигде, чтоб не-сущее было;

Ты от такого пути испытаний сдержи свою мысль.

Т е э т е т.Конечно, он так сказал.

Ч у ж е з е м е ц.А мы не только доказали, что есть несуществующее, но и выяснили, к какому виду относится небытие. Ведь, указывая на существование природы иного и на то, что она распределена по всему существующему, находящемуся во взаимосвязи, мы отважились сказать, что каждая часть природы иного, противопоставленная бытию, и есть действительно то самое небытие.

Т е э т е т.И кажется мне, чужеземец, мы сказали это в высшей степени правильно.

Ч у ж е з е м е ц.Пусть же никто не говорит о нас, будто мы, представляя небытие противоположностью бытия, осмеливаемся утверждать, что оно существует. Ведь о том, что противоположно бытию, мы давно уже оставили мысль решить, существует ли оно или нет, обладает ли смыслом или совсем бессмысленно. Относительно же того, о чем мы теперь говорили, будто небытие существует, пусть нас либо кто-нибудь в этом разубедит, доказав, что мы говорим не дело, либо, пока он не в состоянии этого сделать, пусть говорит то же, что утверждаем и мы, а именно что роды между собой перемешиваются и что в то время, как бытие и иное пронизывают все и друг друга, само иное, как причастное бытию, существует благодаря этой причастности, хотя оно и не то, чему причастно, а иное; вследствие же того, что оно есть иное по отношению к бытию, оно - совершенно ясно - необходимо должно быть небытием. С другой стороны, бытие, как причастное иному, будет иным для остальных родов и, будучи иным для них всех, оно не будет ни каждым из них в отдельности, ни всеми ими, вместе взятыми, помимо него самого, так что снова в тысячах тысяч случаев бытие, бесспорно, не существует; и все остальное, каждое в отдельности и все в совокупности, многими способами существует, многими же - нет.

Т е э т е т.Это верно.