Согдиана

- П-постой. - Ороба взял один из камней и провел им по сапфиру, вделанному в золотое кольцо, которое сверкало на его среднем пальце. На сапфире появилась царапина. Затем Ороба испытал два других алмаза. Они побеждали сапфир и оставляли на нем тонкую черту. Тогда правитель Наутаки подобрал камни, бегом направился к окну и стал против солнца. Камни отсвечивали красным светом и радужным переливом. Алмазы были отборного разряда. Ороба пинком отшвырнул глиняные таблички, расстелил шелковый платок, бережно разложил на нем алмазы, лег на ковер грудью и стал любоваться драгоценными камешками, вертя головой и закрывая то левый, то правый глаз.

- У меня их много. - Спантамано усмехнулся и высыпал на ковер горсть мелких и крупных рубинов, красных, как пылающие угли; трехцветных кораллово-бело-прозрачных ониксов; темно-синих лазуритов, усеянных точками золотистого колчедана, напоминающего звезды на фоне ночного южного неба; шафранных, желтовато-алых и желтых лалов; вишнево красных гранатов и зеленых изумрудов. - Видал? Но эти я тебе не отдам. Ведь твою дочку, когда она станет моей женой, придется одевать и кормить.

Ороба не шевелился. Его состояние испугало Спантамано. Как-бы старик не рехнулся при виде этих сокровищ. Потомок Сиавахша поспешно сложил алмазы в платок. Ороба не двинул и пальцем, только его помутневшие глаза проводили исчезающие богатства взглядом, полным скорби.

- Ну ты, старый пес! - окликнул его Спантамано. - Согласен ты или нет? Если тебе не нравятся эти алмазы, я заберу их обратно и сейчас же уеду в Пенджикент. Там я кликну голодных пастухов, мы нагрянем на Наутаку и не оставим от твоей паршивой крепости камня на камне. Так или иначе твоя дочь станет моей женой. Ты слышишь меня, старый чурбан?

- А? - Ороба, наконец, очнулся. - Что ты с-сказал?

- Согласен, я тебя спрашиваю?

- На ч-что?

- О дубина! - Спантамано всплеснул руками. - Я изнываю от нетерпения, а он даже не слушает меня! Отдаешь ты мне свою дочь или нет?

- Ах, д-дочь... - Ороба окончательно взял себя в руки. - Это надо о-обсудить.

- Что?! Какие там еще обсуждения? Я хочу сейчас жениться на твоей дочери!

- Это н-надо о-обсудить, - упрямо повторил Ороба и ухватился рукой за платок.

- Чтобы на твою голову балка свалилась, - выругался Спантамано, не выпуская алмазы.

- Это н-надо о-обсудить, - настаивал Ороба, снова подвигая к себе драгоценности.

- Чтобы ты ногу сломал, дряхлый скряга, - проворчал Спантамано, опять перетянув платок на свою сторону.

- Это н-надо о-обсудить! - твердил Ороба, пуская в ход вторую руку.

- Чтобы ты ослеп, старый кабан, - прорычал Спантамано и рванул к себе платок.

- Это на... э... з-зачем о-обсуждать? - сказал Ороба, подбирая звякнувший о поднос алмаз. - Я с-согласен. Кто не с-согласится отдать свою д-дочь потомку С-сиавахша?

- А рваные штаны? - напомнил Спантамано с хитрой усмешкой.

- При чем тут ш-штаны? - рассердился Ороба, пряча за пазуху драгоценности. - В рваных д-даже лучше. Ветер п-продувает, удобно, п-прохладно...

Оба от души расхохотались и хлопнули по рукам. Вечером, неожиданно для всех, во дворце Оробы закипел свадебный пир. После пира дочь Оробы трепетала в знойных объятиях Спантамано. Утром он заснул. Она лежала возле него и с изумлением глядела на человека, которого в полдень увидела впервые в жизни, а к вечеру стала его женой. Он был чужой, потому что она не успела его узнать. И он был уже свой, потому что она ему принадлежала. Ее томили противоречивые чувства. То ей хотелось от него бежать. То в гуди загорался огонек, и руки сами тянулись к его щекам. Счастливая и несчастная, уставшая от бурных ласк, она стала дремать, когда этот страшный человек вдруг проснулся и сказал:

- Постой, как же тебя зовут? Я и забыл вчера спросить.

Дочь Оробы звали Зарой. Она была свежа, как утро, и таинственна, как ночь. Даря ласки Спантамано, признавая его своим властителем, она в глубине своей несла два чувства, пробудившиеся в ней в первый брачный вечер.

Она много слышала о потомке Сиавахша и представляла его гордым великаном, излучающим яркое сияние. Но Спантамано оказался другим человеком. Правда, он тоже необыкновенен - чего стоят одни его удивительные повадки! Однако живой потомок Сиавахша вовсе не соответствовал образу, который она, еще не видя самого Спантамано, создала в своем воображении. Она не могла его постичь.

- Я думала ты не такой, - сказала мужу Зара.

- Да? - Он поднял глаза, и взгляд их был сумрачен. - Ты предполагала, что у меня на лбу растут рога?

Она не нашлась, что ответить, и промолчала. Кто знает, к чему привела бы двойственность ее чувств, если бы сам Спантамано не нашел для них нужного исхода. Он повернул голову жены к себе и долго смотрел в глубину ее темных очей.

- У тебя тут неверные мысли, - проворчал он, коснувшись ее лба. Нехорошо. Вот это примирит тебя со мной.

Потомок Сиавахша выложил перед супругой горсть сверкающих камней и, не прибавив ни слова, исчез из дворца. Она была сражена.