Согласна на все

Мэдисон посмотрела на него, но в ее глазах не было жалости. Они светились точно так же, как в тот момент, когда она назвала его рыцарем. Вик не знал, чем это вызвано, но не возражал против отсутствия единственной эмоции, которую он ненавидел.

Обычно безмятежный взгляд бабули, на которую он всегда мог положиться, теперь выражал сожаление.

– Мы отказались от слишком многих традиций, и Фрэнк почувствовал себя неприкаянным, – вздохнула она.

Вик стиснул зубы, сдерживая ругательство.

– Папа стал мошенником не потому, что у него не было традиционной русской свадьбы. Единственная хорошая вещь, которую он сделал, – женитьба на моей матери.

– Это не так. – Глубокий голос Миши был очень похож на голос внука. – Он стал твоим отцом.

Виктор молча открыл и закрыл рот, а Мэдисон усмехнулась:

– Я говорила ему то же самое.

– Сложно представить более подходящую партию для нашего внука, чем ты, – сверкнула ослепительной улыбкой бабушка. – Нас с Мишей очень радует, что ты ценишь нашего Виктора так же, как мы.

– Его легко любить.

Виктор снова не знал, что ответить, хотя ему было приятно это слышать. Очень. Но, размышляя о женитьбе на Мэдисон и их будущей совместной жизни, он не думал о любви. Хватит ли этого, или она надеется, что когда-нибудь он ответит ей взаимностью?

Виктор никогда никого не любил. Привязанность между его бабушкой и дедушкой росла постепенно, в течение многих лет, и не была так заметна, как страсть, вспыхнувшая между Виком и Мэдди.

В комнате повисла тишина, которая могла бы со стороны показаться неловкой, но на самом деле три самых важных в жизни Виктора Бека человека смотрели на него с разной степенью понимания.

Странный, но нельзя сказать, что неприятный опыт.

– Спасибо, – наконец обратился он к Мэдисон, надеясь, что этого достаточно.

Дедушка вздрогнул, однако молча потрепал внука по плечу, а улыбка Мэдди стала более нежной. Вик не понимал почему, но ему это понравилось. Бабушка округлила глаза:

– Виктор, мой дорогой внук, тебе предстоит многое узнать о романтике.

Отрицать это было сложно, но, похоже, она и не ждала ответа.

– Разве просьба последовать некоторым семейным традициям – это чересчур?

– Я не отвечу, пока вы не объясните, о каких именно традициях идет речь.

Подготовка и празднование русской свадьбы могли оказаться очень сложными, требующими их активного участия, так что Вик проявлял разумную осторожность.

Но просьба его бабушки и деда имела под собой основания, даже если это означало, что Мэдисон придется провести ночь перед свадьбой в доме Джереми, а не в постели Виктора.

Через пять недель после откровений Перри настало утро свадьбы, и Мэдди ждала жениха в гостиной отцовского особняка.

На ней было платье ее матери, в котором выходили замуж несколько поколений, и еще более старинная – викторианская – вуаль из брюссельских кружев. Ее неделю назад где-то нашла Роми.

– Ты так красива!

Мэдди не могла ничего сказать, боясь расплескать эмоции.

– Виктор может прийти в любую минуту. Ты готова?

Невеста махнула рукой и выдавила ответ:

– А ты что думаешь?

– Повторяю, ты прекрасна, но сейчас я говорю не об этом. Готова ли ты?

– Если верить Вику, мы поженились в тот день, когда дали друг другу обещания на обзорной площадке Сан-Франциско.

– Пфф… – Роми покачала головой. – Мужчины!

– Это скорее клятвы. – В этом Мэдди была более чем уверена.

– Как и слова, которые ты произнесешь сегодня.

Мэдди кивнула:

– Я готова.

– Ты любишь его?

– Да. – Не было смысла отрицать. Кроме того, Роми всегда угадывала, если Мэдди врала.

– И всегда любила, – продолжала подруга.

В этом Мэдди не была уверена, однако она никогда не любила никого другого.

– У Перри не было шанса, – не унималась Роми.

– Он был ему не нужен. – Мэдди улыбнулась своей сестре по выбору. – Я выхожу замуж сегодня.

– Точно. – Роми улыбнулась в ответ, и они обнялись, не заботясь о том, что шелк может смяться.

Из холла донеслись звон дверного колокольчика, голос Вика и смех Миши.

Это правда. Это происходит. Сейчас.

Очередной взрыв смеха – и дверь в комнату с треском распахнулась, впустив высоченного кузена Мэдди, Джеймса, в смокинге и… в вуали.

– Как мы выяснили, я – это не ты, – заявил он.

Мэдди рассмеялась вместе со всеми, кто вошел за ним следом. Очевидно, это была традиция: отец попытался предложить другую «невесту», а Вик выразил решимость жениться только на своей.

Следом за Джеймсом шли Миша в скромном смокинге и прекрасная Анна в розовом костюме. На отце были обычный пиджак и галстук, а Вик надел костюм от Армани, который невероятно ему шел.

Здесь были родители Джеймса, а также другие кузены. Тетя Вики, младшая сестра Фрэнка, прилетела из Нью-Йорка, но сам Фрэнк не пришел. Присутствовали и родственники из России, специально продлившие свое пребывание в Калифорнии. Мэдди надеялась, что собралось достаточно членов семьи, чтобы удовлетворить потребность Миши и Анны в соблюдении традиций.

Но, честно говоря, это для нее не имело значения, особенно когда Вик встал перед ней с выражением лица обещающим и удовлетворенным одновременно.