Соглядатай

Когда приехала Абигайль, все было готово к съемкам. Пэт объяснила свой замысел, Абигайль кивнула и вернулась в вестибюль. Заработали камеры, ее ключ повернулся в замочной скважине. Абигайль вошла в кабинет с озабоченным, серьезным видом, выскользнула из серого кашемирового плаща, который скрывал прекрасно скроенный, но неброский костюм в мелкую полоску, пробежала пальцами по волосам, снимая шляпку. Каждое ее движение, каждый жест дышали естественностью. Перед ними была женщина, которая заботится о своей внешности, но в настоящий момент поглощена более важными вопросами.

— Стоп! — крикнула Пэт. — Сенатор, это великолепно! Именно то, что я хотела. — Вырвавшееся восклицание прозвучало покровительственно, и она тут же поняла это.

Абигайль загадочно улыбнулась:

— Благодарю вас. Что теперь?

Пэт объяснила, как хочет снять сцену с почтой, Филиппом и посетительницей — Мэгги Саймс.

Съемка протекала гладко. Пэт быстро поняла, что Абигайль обладает врожденным умением держаться перед камерой. Полосатый костюм придавал ее облику представительность и деловитость, разительно контрастируя с тем женственным нарядом, который Абигайль надевала на рождество. Довершали картину скромные серебряные сережки в ушах и серебряная заколка на галстуке — тоненькая и простая.

Абигайль предложила дать общий план кабинета с двумя флагами — национальным и стягом штата Виргиния, а потом показать крупным планом рабочий стол с флагом США за ее спиной.

Пэт наблюдала, как сенатор выбирает из груды корреспонденции на столе письмо, написанное крупным детским почерком. Еще один театральный штрих, подумала девушка. Как умно с ее стороны! Потом вошла Мэгги — женщина, которой Абигайль помогла устроить в клинику мать. Абигайль быстро поднялась навстречу своей давней помощнице, порывисто поцеловала ее, подвела к столу — вся внимание, теплота, заботливость.

«Она действительно ей сочувствует, — убеждала себя Пэт. — Я же была здесь, когда она поместила мать этой женщины в дом для престарелых. Но сейчас в ее поведении столько лицемерия! Неужели все политики таковы? Или это я чертовски наивна?»

К десяти часам съемки закончились. Заверив Абигайль, что они получили все, что хотели, Пэт и телевизионная бригада собрались уходить.

— Мы закончим черновой вариант монтажа сегодня днем, — сказала Пэт режиссеру. — Вечером просмотрим его вместе с Лютером.

— По-моему, должно получиться здорово, — встрял оператор.

— Выйдет неплохое шоу. Это я признаю, — с некоторой горечью согласилась Пэт.

Глава 26

Всю ночь Артура преследовали широко открытые пустые глаза миссис Гиллеспи. Он проснулся усталый, с тяжелой головой. Встал, сварил кофе и собрался было пойти за рогаликами, но Глория остановила его.

— Я не буду есть, а ты отдохни после того, как я уйду на работу. Плохо спал сегодня?

— Откуда ты знаешь? — Артур сел за стол напротив Глории.

— Ты кричал. Неужели смерть миссис Гиллеспи так тебя беспокоит, отец? Я помню, ты часто рассказывал о ней...

Его кольнул страх. Вдруг они начнут расспрашивать о нем Глорию? Что она скажет? Ничего, что могло бы повредить ему, но откуда ей знать, о чем следует умолчать?

— Просто я очень расстроился от того, что она так и не повидалась перед смертью с дочерью. Мы с ней часто молили Господа, чтобы он не забирал ее до приезда Анны-Марии.

Глория залпом допила свой кофе и поднялась.

— Отец, ты должен взять небольшой отпуск и отдохнуть. По-моему, ты слишком переутомляешься на работе.

— Я прекрасно себя чувствую, Глори. Что я говорил во сне?

— Ты все время просил миссис Гиллеспи закрыть глаза. Что тебе снилось?

Глория смотрела на него почти испуганно. Что она знает, о чем догадывается? После ухода дочери Артур долго сидел, уставившись в свою чашку. Он пытался отогнать тревогу, стряхнуть неожиданно навалившуюся усталость, но воспоминание о разговоре с Глорией не давало ему покоя. Он решил прогуляться. Это не помогло. Пройдя несколько кварталов, Артур повернул обратно.

Добравшись до угла, Артур заметил, что у его дома царит оживление. У входа стоял полицейский автомобиль. Артур инстинктивно нырнул в парадное пустого дома напротив и принялся наблюдать за происходящим. За кем они приехали? За ним? За Глорией?

Он должен предупредить ее. Они условятся о встрече и снова уедут. У него есть триста долларов наличными и шестьсот на банковском счету в Балтиморе. Он положил их на другое имя. На первое время хватит, а потом он устроится на новое место. В больницах и в домах престарелых всегда отчаянно не хватает санитаров.

Артур осторожно прокрался назад, срезал путь до автомата, прошел через соседний двор и позвонил в контору Глории.

Она разговаривала по другому телефону.

— Позовите ее, — сердито сказал Артур девушке. — Это важно. Скажите, отец просит передать, что это очень важно.

Когда Глория взяла трубку, в ее голосе звучало нетерпение.

— В чем дело отец?

Артур рассказал. Он думал, Глория заплачет, испугается, но она не проронила ни звука, просто молчала.

— Глори?..

— Да, отец? — Голос был спокойным, почти безжизненным.